Страх перед грозным и беспощадным врагом — «синдром Калки» — липкой паутиной облёк его душу. Ему вспомнился печальный удел его младшей дочери Марии,[136] постоянные раздоры и вражда с Даниилом Галицким и Ярославом Всеволодовичем. Руський мир окаянные агаряне разорили дотла, в сечах с ними полегло много люду. Помощи ждать неоткуда, а без поддержки извне он не защитит киевлян от несметной татарской орды.
И ему вдруг захотелось, как тогда, на Калке, бежать. Бежать без оглядки. И остановиться, чтобы перевести дух, только тогда, когда не будут слышны за спиной тяжёлый топот низкорослых степных коней и злобные гортанные завывания этих исчадий ада.
Михаил Всеволодович вспомнил о венгерском короле Беле IV, за его дочь Анну был просватан сын Ростислав. Переговоры о свадьбе велись уже давно. Князь принял решение без промедления собираться в дальнюю дорогу. А перед отъездом объявил киевлянам в Софийском соборе, что оставляет их в столь тяжкий час ненадолго и уже с угорской ратью вернётся в Киев.[137]
Под заунывный перезвон колоколов киевляне провожали своего князя. Многие выражали недоумение, как в такой трудный час он мог оставить град без верховной власти, передав его оборону своим дружинникам (а те город удержать не сумели, сразу же его захватил Ростислав Мстиславович, но ненадолго, Даниил Галицкий выгнал смоленского князя, однако и сам оставаться не захотел, а посадил своего воеводу Дмитра).
Вместе с князем и его дружиной уходили в Венгрию верные его соратники: боярин Фёдор, князь Мстислав и коваль Андрей, дружинники Светозар и Ходына. Андрей надеялся, что скоро вернётся, однако на душе у него было мутно. Не ясна доля жены, до сих пор нет от неё никакой весточки и жива ли она? А тут ещё приходится расставаться с Алексеем и внуками. А увидит ли он их? Плохие предчувствия беспокоили его сердце.
Андрей, очнувшись от нелёгких своих воспоминаний, продолжал собираться в дорогу. А Чернигов уже полнился слухами, что князь Михаил Всеволодович покидает град. Горожане бросали свою работу и собирались вдоль дороги, по которой должен был проследовать княжеский обоз.
Солнце уже давно перевалило за полдень, когда группа всадников выехала из восточных ворот Детинца. За ними, поскрипывая колёсами, тянулось несколько крытых повозок. Сердобольные женщины, завидев своего князя, низко ему кланялись, а потом со всхлипом, утирая платком выступившую слезу, крестили вслед. Все, кто провожал, понимали, что обратно князь уже не вернётся. А кое-кто, покачивая головой, неодобрительно поглядывал на отъезжающих.
— Без него мы защищали Чернигов! Он и Киев кинул на растерзанье ворогу, а сам в страхе бежал к уграм. Да вернулся без чести. По Сеньке и шапка, по Ерёме колпак!
— Экой, ты, Векша, ненавистник! Всё злобствуешь. Это ведь наше общее горе. Обезглавили нас, нет теперь у нас истинной власти. Не скоро теперь мы станем народом сильным и самостоятельным, с которым будут считаться наши соседи. Века могут пройти, прежде чем окончательно мы оправимся от этого бесовского потрясения и встанем на ноги. Грех злорадствовать. Не из трусости князь пошёл к уграм, а за подмогой. Но слишком они о себе мнили. Не смекнули, что, если погибнет Русь, они будут следующими. Вот и пришлось нашему князю уйти от них не солоно хлебавши. А ты о нём плохо… Жалко его по-свойски.
Так ответствовал Векше бывший княжий писец Святобуд. Когда в Детинец ворвались татары, он отчаянно оборонял княжий град вместе с последними его защитниками. Уже тяжелораненого, его подобрали оставшиеся в живых ратники и унесли с собой в подземелье, соединявшееся длинным ходом с Елецким монастырём. Иноки сумели выходить Святобуда, излечивая его израненное тело только им ведомыми снадобьями. Так он остался в монастыре, надеясь здесь пережить недобрую пору, пока всюду в окрестностях рыскал неприятель.
— А я что? Я ничего, сказал, что думал. Только бросил он нас на потраву супостату, теперь вот и сам едет к ним на заклание. А правда твоя, грамотей, не скоро наша родина встанет на ноги!
136
Мария — младшая дочь князя Михаила Черниговского, была замужем за князем Васильком Константиновичем Ростовским (1209–1238). Во время нашествия монголо-татар на Северо-Восточную Русь был ими пленён на реке Сити, а потом убит. Похоронен в ростовском Успенском соборе. РПЦ причислила Василька Константиновича Ростовского к лику святых.
137
«…и уже с угорской ратью вернётся в Киев». — Перед падением Киева (1240) князь Михаил ушёл в Венгрию якобы за помощью. Злые языки утверждали, что просто испугался и искал в чужой стороне пристанище, но угры (венгры) его не приняли.
Недальновидная политика венгерского короля Белы IV привела к тому, что Венгрия вслед за Русью стала жертвой монголо-татар (1241), а её королю самому пришлось бежать и искать прибежище в Австрии.