— Да, дорогой, — тяжело дыша, ответила Вера.
И получила ещё один, хозяйский шлепок по заднице.
Проклятье, как же она воняет! Думала Вера, изведя целую пачку влажных салфеток на то, чтобы привести себя в порядок и убрать следы спермы.
Алексей ждал её снаружи. Она слышала его голос. Резко повеселевший, он явно был от себя в восторге. С кем-то шутил, смеялся.
А Вера смотрела в зеркало и чувствовала себя грязной. Осквернённой. Униженной. И уже не злой. Обессиленной и несчастной.
Чёртов Реверт!
Шесть лет назад она дала себе зарок, что всё равно станет счастливой, даже без него. В конце концов, на нём свет клином не сошёлся. Есть и другие мужики.
Сейчас ей хотелось сказать то же самое. Но уже не Марку.
В конце концов, она молодая привлекательная женщина. Отличный дизайнер. Хорошая мать. Заботливая дочь. Верная подруга.
И как взрослой, самостоятельной женщине ей хотелось упасть на пол и зарыдать.
Но она не заплакала. Она достала из сумки флакон-таблетницу, куда вместо обезболивающих положила противозачаточные таблетки, проглотила одну и запила водой из крана.
Хер ты угадал, мой дорогой, что я тебе рожу, — упёрлась она руками в раковину. — Я терплю, потому что ты имеешь право злиться. Терплю, пока хорошо относишься к ребёнку. Но всему есть предел. Вернулся Реверт или нет, это его личное дело. То, что между нами — только между мной и тобой.
— А что делает взрослая самостоятельная женщина, когда у неё проблемы? — спросила она у зеркала. — Правильно. Напивается с подругами. Или без подруг. Только посмотрите, до чего эта самодостаточная женщина себя довела, — вздохнула она. — В погоне за счастьем-то.
В попытках себе доказать, что она сможет его забыть, сможет отречься…
Наверное, мне нужен хороший психолог.
— Вера, — легонько постучал в дверь муж. — С тобой всё в порядке?
Нет, мне нужен хороший адвокат.
— Да! — крикнула она. — Уже иду!
— Я буду в зале.
— Хорошо! — выдохнула Вера, дождалась, когда он уйдёт, тихонько выскользнула из туалета и пошла на балкон. Позвонить. Внутри было слишком шумно — даже в туалете звучала музыка.
Октябрьский вечер требовал поверх платья, как минимум, пуховую шаль. А лучше шубу. Кожа моментально покрылась мурашками от холода. Но это было именно того, чего Вере сейчас хотелось — холода, свежести, чистоты, ясности.
— Мам, как Ванечка? — спросила она, едва та взяла трубку.
— Ванечка? — удивилась мама. — Алексей тебе разве не сказал? Ванюшу забрала Галина Семёновна.
— Галина Семёновна?.. — встал в горле ком от одного имени свекрови. И как-то неловко было ответить маме: «Нет, не сказал». Как-то стыдно признаться, что у них всё разладилось. Алексей маме нравился. Между Алексеем и Марком она всегда была за Измайлова. Стыдно, что это Вера испортила всё, что так хорошо начиналось… Или нет? Или всё это время она просто закрывала глаза, убеждая себя, что у них сложилось, а хорошо никогда и не было?..
— Вера?.. Верочка, ты тут? Ты меня слышишь?
— Да, да, мам. Связь плохая, — вздрогнула она от пронизывающего холода. — Алексей, наверное, сказал, да я в суете забыла. Такой длинный выдался день. Ладно, хорошего тебе вечера.
— И вам хорошо отдохнуть, — попрощалась мама.
— Чёрт! — выдохнула Вера.
И в этот момент её застывшие плечи накрыло что-то тёплое.
— Ничего не говори. — Обняли сверху сильные руки. И прижали к себе.
Марк!
Глава 4. Вера
Она физически чувствовала, как течёт время.
Как упала каждая из двух тысяч триста девяносто шести песчинок, что падает в секунду в песочных часах.
Её любознательный мальчик недавно задал ей вопрос сколько в них песчинок, увидев песочные часы, и Вера посчитала: поделила объём песка на размер песчинки, умножила, добавила проценты на корректировку. И выяснила, что, когда её сердце пропустило удар, упало ровно столько. А потом ещё столько же, а может, в несколько раз больше, когда Марк нагнулся, прижался губами к её виску и вдохнул. И ещё пол столько, когда его тело сотрясла дрожь, и её откликнулось.
Чёртовых три ничтожных секунды. Или целых семь тысяч песчинок?
Ничего. Или целая жизнь?
— Белка, — прошептал Марк.
Но, черпая силы, наверное, где-то на том дне, где берут этот чёртов песок, или на дне, что сейчас она называла своей жизнью, Вера схватила его руки и сбросила вместе с пиджаком, которым он её укрыл.