Многое повидал Ноттингемский замок на своем веку и о многом мог поведать, если бы камни умели говорить. Он знавал дни благоденствия и процветания, когда знамена победителей гордо реяли над его башнями, а внутренний двор оглашался воинственными криками и звоном лат. Знавал и годы запустения, забвения и разрухи, когда лишь ветер, тоскливо воющий в остывших каминных трубах, был его обитателем. В нем пировали разбойники, и средневековые короли не обделяли своим вниманием, останавливаясь ночевать в его покоях.
Последние пятьдесят лет замок служил охранным фортом, в нем стоял небольшой военный гарнизон, наблюдавший за окраинами Ноттингема. Однако неделю назад все изменилось, и старинная крепость вновь ожила. Зажглись факелы у ворот, неприступные зубчатые стены ощетинились копьями и луками, а по внутреннему двору деловито засновали слуги. Массивные деревянные двери то и дело отворялись, впуская и выпуская таинственных всадников в черных закрытых одеждах. К вечеру огни тушили, и лишь редкие всполохи в глубине узких бойниц говорили о том, что охрана не дремлет, добросовестно неся круглосуточную вахту.
Тиха холодная сентябрьская ночь. Несмотря на сырость и туман, покрывавший окрестности весь предшествующий день, после заката небо сжалилось и выпустило растущую луну из облачного плена, позволяя ей залить замерзшие холмы и долины с увядающей растительностью своим неверным, но ласковым светом. Внезапно чуть слышно тренькнула тетива, и из придорожных кустов вылетела стрела, направившись прямиком к вершине зубчатой башни. Уже на самом подлете ее скорость заметно снизилась, и она, тяжело перемахнув через широкое каменное ограждение, со звоном упала на пол открытой галереи, тянущейся вдоль всей стены. Если бы кто-то наблюдал ее полет, то, вероятно, решил бы, что лучник неопытен или не рассчитал сил, но лишь внимательный человек заметил бы записку, обернутую вокруг древка и закрепленную бечевкой.
Спустя пятнадцать минут загрохотали механизмы откидного моста, закрутились металлические колеса, разматывающие толстые цепи, и огромная дверь замка опустилась, глухо ударившись о землю. Из ворот медленно вышел мужчина и, дойдя до середины моста, остановился, скрестив на груди руки. Луна освещала его статную высокую фигуру с гордой осанкой и высоко поднятой головой. Жемчужные блики играли на иссиня-черных волосах, рассыпанных по плечам, на красивом холеном лице застыло выражение невозмутимости и легкого презрения. Из-под полы короткого приталенного камзола торчала шпага в богато украшенных ножнах, за пояс были заткнуты пистолеты, а по бокам узких сапог в специальных кожаных креплениях поблескивали два длинных тонких стилета.
Заросли у дороги, откуда несколько минут назад выпустили стрелу, зашевелились и расступились, являя взору стройного молодого человека в простой и непритязательной одежде с луком за спиной. Он неспешно поднялся на мост, приблизился к хозяину замка и тоже остановился, не доходя до последнего десяти шагов. Повисла пауза, в течение которой мужчины оценивающе рассматривали друг друга. Наконец, атаман решил нарушить молчание:
— Здравствуй, Дракула! — произнес он, улыбаясь. — Давненько мы не виделись. Прекрасная погода для беседы, не так ли?
— Ты поступил крайне неосмотрительно, являясь ко мне лично, — холодно заметил граф, проигнорировав приветствие. — Не вижу ни одной причины, по которой я не могу отдать приказ немедленно схватить тебя или самолично не убить на месте.
— О, это так типично для тебя — начинать с угроз, — усмехнулся разбойник, поднимая руки с раскрытыми ладонями, будто бы объявляя временное перемирие. — Но я тебя разочарую: я не боюсь. Во-первых, не только за твоей спиной стоят воины, — молодой человек повел рукой, указывая на темные силуэты, столпившиеся в глубине двора, и длинные стволы мушкетов, высовывающиеся из окон-бойниц, — я тоже пришел не один. А во-вторых, за мою жизнь поручилась одна прелестная юная леди, которую, если я не вернусь в течение четырех часов, вздернут на ближайшем дереве.
— Где моя жена? — голос графа прозвучал спокойно и равнодушно, словно он справлялся у камергера о потерявшейся запонке.
— Графиня почтила меня визитом, и я не смог отказать ей в гостеприимстве. Видно, бедной девочке несладко живется в браке, раз она решила сбежать от столь завидного супруга, — разбойник взглянул на оппонента, внимательно наблюдая за реакцией.
Но граф даже бровью не повел.
— Что тебе нужно? — бесстрастно поинтересовался он.
— Сам-то как думаешь? — атаман склонил голову.
Дракула взглянул на небо, будто призывая давно уснувшие воспоминания:
— Если мне не изменяет память, при нашей последней встрече ты желал дуэли со мной.
— Это было три года назад, — возразил молодой человек, оскалившись, — с тех пор утекло много воды, и мои желания претерпели изменения. Ты отказал мне в честном поединке, и теперь я играю по другим правилам.
Граф молчал, безразлично ожидая продолжения.
— Если хочешь, чтобы я освободил Александру, ты должен занять ее место. То есть явиться в Шервудский лес без оружия и свиты. Тебя встретят мои люди и сопроводят до конечного пункта. Как только я увижу тебя в своем лагере, мадам Дракула вольна отправляться на все четыре стороны. Если же ты приведешь с собой солдат и попытаешься решить дело силой, то вместо жены найдешь лишь бездыханный труп.
— Как любопытно! — воскликнул граф, улыбнувшись уголками губ. — И ты наивно надеешься, что я соглашусь на подобные условия и пожертвую свободой, а может, даже и жизнью ради той, которой так легко найти замену?
Ричард Грей пожал плечами:
— Что-то подсказывает мне, что ты не столь равнодушен к супруге, как хочешь показать, иначе не снизошел бы до переговоров, а приказал расстрелять меня на подходе.
— Твое предложение смешно и глупо, а потому неприемлемо, — Дракула отрицательно покачал головой.
— Боюсь, больше мне нечего тебе предложить. Впрочем, я не тороплю тебя и не устанавливаю сроков. Можешь раздумывать над моими словами столько, сколько потребуется. А я пока буду наслаждаться приятной компанией прекрасной графини. Не волнуйся, я не позволю ей заскучать в томительном ожидании твоего решения. Возможно, ты не в курсе, но мне всегда нравились блондинки…
Граф стиснул зубы, пытаясь сохранить самообладание, но ресницы предательски дрогнули, а рука сама собой потянулась к пистолету. Подавив вскипевшую ярость немалым усилием воли, он ничего не ответил на провокационную фразу, но этот секундный порыв не укрылся от глаз атамана. Тот расхохотался:
— Я так и знал! Что ж, оставляю тебя наедине со своими думами и удаляюсь. Время, увы, не ждет. И кстати, не советую устраивать за мной слежку, за это Аликс также отвечает головой.
Разбойник коснулся края шляпы указательным пальцем, будто говоря «мое почтение», отступил назад и скрылся в кустах. Граф остался стоять на мосту, внимательно прислушиваясь к окружающим звукам. Приглушенное ржание и удаляющийся топот копыт нескольких лошадей свидетельствовали об отъезде разбойничьего отряда. Подождав, пока все стихнет окончательно, граф развернулся и направился к открытым воротам, однако, не дойдя до них, встал как вкопанный. От стены крепости отделилась еле заметная тень и сделала несколько шагов вперед, выходя на лунный свет.
— Сегодня положительно вечер приятных встреч, — обескураженно пробормотал Дракула.
Грозный темный силуэт в длинном плаще и шляпе, чьи широкие поля скрывали лицо, полностью оставляя в тени, казался олицетворением немого упрека и так некстати нагрянувшего возмездия. Граф положил ладонь на эфес шпаги, но незваный гость не спешил нападать.
— Ван Хельсинг? — Дракула едва узнал свой голос, до того чужим он вдруг показался. — Что ты здесь делаешь?
— Хочу проведать любимую сестру, — не менее мрачно ответили ему.