Он показал мне, как проникать в «окна» и «слепые» зоны в обороне противника, чтобы кулаки оказались вне поля его зрения. Я, в свою очередь, во время небольшого перерыва рассказал ему о новинках в тренировках и спортивных снарядах.
Егор Дмитриевич с удовольствием выслушал идеи насчет манекена для отработки ударов, напольной и скоростной груши, а также груши на растяжках. Кроме того, я рассказал ему насчет работы с веревкой, натянутой поперек ринга, для отработки движения ног и корпуса. Он пришел в восторг от этой идеи и тут же натянул бечевку на своем ринге и заставил меня показать, как работать на ней.
– Где это ты таких чудных мыслей набрался, а? – спросил он меня, стараясь проникнуть в душу пронзительным взглядом.
Между прочим, я заметил, что его глаза обладают гипнотическим эффектом. Во-первых, сам по себе его взгляд притягивал к себе и заставлял остановить свой взор. А затем уже от его взгляда невозможно было оторваться. В голове возникал сумбур и все перед глазами постепенно затягивал туман.
Когда я пожаловался на это, Егор Дмитриевич рассмеялся.
– Это оттого, что ты еще не достиг нужной степени концентрации, – ответил он. – Я называю это взгляд убийцы, взгляд тигра. Если ты хочешь победить противника, сначала овладей его разумом, а сделать это лучше всего через взгляд. Если хочешь, я научу тебя, как внушить сопернику страх одним твоим появлением. Очень полезная наука, особенно если ты намерен впоследствии подчинять животных одним взглядом.
– Звучит неплохо, но еще я хотел бы овладеть сознанием противника, – ответил я.
Егор Дмитриевич удивленно покачал головой.
– Давно уже я не видел таких учеников, как ты. Наверное, только в дореволюционное время были такие, которые верили в превосходство духа над материей. С нынешними всеми, коммунистами, спорить приходится, доказывать, что материя ничуть не первичнее сознания. Ты как будто родился в царское время, мыслишь по-другому.
Да, как ни крути, но видно, что я человек, родившийся в другую эпоху, уже после развала СССР. Невольно выдаю себя. Наверное, аура особенная.
– Так, ты чего расселся? – опять спросил Черный ворон. – Давай начинай работать.
Мы договорились, что я буду заниматься у него утром, до обеда, затем буду ходить на учебу и в «Орленок», чтобы не прерывать занятия, а вечером снова буду возвращаться к нему.
Поэтому мы продолжали работать над моей техникой боя до самого обеда, а потом Егор Дмитриевич угостил меня все той же картошкой, только теперь с грибами и тушенкой. Затем я помчался на учебу, чтобы успеть в техникум.
Но едва я пришел в учебное заведение, как первым делом меня встретил заместитель директора по учебной части.
– Рубцов, немедленно к директору!
Я вздохнул и отправился в кабинет директора, чувствуя себя обреченным на казнь.
Глава 11. Хлопотливый денек
Взгляд директора не предвещал ничего хорошего.
Я быстро перерыл в памяти все, что произошло со мной плохого за последние дни, и не мог вспомнить ничего хуже, чем драку с Лехой у дома Лены. Неужели милиционеры все-таки составили протокол и прислали на место учебы? Но нет, они же даже не узнали мои данные.
– Присаживайся, Рубцов, – сказал директор, поправив очки и глядя на меня, как на подопытное животное. – Разговор будет недолгий, но важный.
М-да, начало не очень оптимистичное. Я с замиранием сердца сел на стул перед столом директора, ожидая, что он сейчас скажет о том, что вынужден отчислить меня из техникума. Да уж, очень приятная будет новость для родителей и бабушки. Такая, что предки разорвут меня на радостях на части.
– Ознакомься вот с этим документом, Рубцов, – и директор подвинул ко мне лист желтоватой бумаги, с набранным машинописным текстом.
Это было приглашение для участия в чемпионате по боксу между учебными заведениями РСФСР. Для юношей от 16 до 21 года. Через две недели, в конце января. Я прочитал документ дважды, прежде чем понял, что это вовсе не уведомление о моем отчислении. И вздохнул про себя с громадным облегчением.
– Что скажешь, Рубцов? – спросил Анатолий Юрьевич. – Защитишь честь нашего техникума?
Наконец-то я мог глядеть на него спокойно и даже с некоторым вызовом.
– Почему бы и нет, Анатолий Юрьевич? – спросил я в ответ. – Я всегда готов, только скажите. Вот только…
– Ты получишь свободное посещение, – перебил меня директор. – Я подписал два приказа. Вот смотри сюда. Один – это на свободное посещение. Второй – на отчисление, в том случае, если ты вернешься без медали. Хотя бы бронзовой. Но я искренне надеюсь на серебро или золото.