Отбежав подальше, мы нырнули во двор многоэтажного дома. Пробежали через заснеженную детскую площадку и выскочили с другой стороны. Кажется, все спокойно. Погони нет.
– Так это тебя там молотили? – спросил Закопов, возбужденно дыша после драки и пробежки. – А мы и не знали сначала. Паровоз говорит, смотри, мол, трое на одного налетели, непорядок. Пойдем, поможем. Ну, мы и подсобили.
– Если бы не вы, они бы меня в больничку точно отправили, – сказал я и пожал им руки. – Спасибо, ребята. Век не забуду.
– А чего это они, – спросил Паровоз, – налетели на тебя?
Гигант не особо изменился, только ссадина на щеке, да чуть покраснел после боя. В остальном все такой же. Медлительный, спокойный, как слон.
Я махнул.
– Сцепились из-за пустяка. Ничего, я им еще наваляю.
Мы прошлись еще немного и договорились встретиться завтра на тренировке. Время уже было вечернее, на улицах быстро темнело. А мне еще надо заглянуть к Черному ворону и успеть домой. Да и Лену тоже надо увидеть. Я побежал на остановку и успел запрыгнуть в уходящий трамвай.
Скопление одноэтажных домов, где жил тренер, встретило меня темнотой и лаем собак. Все, как обычно.
Под ногами хрустел снег. Днем в поселке расчистили дорогу. Хорошо хоть не буду утопать в сугробах, как вчера и сегодня утром.
Дом Черного ворона мрачно темнел в полумраке. Ни одного огонька в окошке. Как будто все его жители вымерли.
Я прошел через засыпанный снегом двор, отодвинул лопату для уборки снега, не стал стучаться и толкнул дверь. Прошел по темному коридору.
Тепло, уютно, пахнет мясным бульоном. Вон, на кухне мерцает тусклый свет.
– Егор Дмитриевич! – позвал я. – Это я пришел, Виктор Рубцов. Вы меня слышите?
Никто не отозвался. На какой-то миг я подумал, что старик уже усоп. Лежит на полу кухни, оцепеневший взгляд вперил в потолок. Я осторожно подошел к комнатушке, заглянул внутрь.
Никого. Кухня пуста.
В это мгновение меня хлопнули сзади по плечу. Я вздрогнул и обернулся.
Передо мной стоял Черный ворон. Сам ростом невелик, руки длинные. Черные зрачки в глазах нереально огромные, будто цветные контактные линзы вставил. Хотя какие линзы в 1971 году?
– Ты чего вламываешься? – проворчал дед. – Лопату видел на входе? Убери снег со двора.
Эх, а я, наивный, рассчитывал на суп и горячий чай! Ничего не попишешь, пришлось идти наружу и до устали махать лопатой.
Где-то через час я вернулся в дом Касдаманова. Одежда под курткой взмокла от праведных трудов, от меня шел пар. Теперь я надеялся на ужин, тем более что старик как раз сидел и хлебал суп из тарелки. Но нет, он указал мне на коридор.
– Куды садишься? Ты сейчас хорошенько размялся, давай, приступай к тренировкам. Пошли, будем отрабатывать защиту.
Он облизал ложку, бросил в тарелку, смахнул со стола бутерброды с колбасой и сыром и погнал меня вперед. В зале я сначала поработал с легкой грушей, чтобы Черный ворон проверил мою скорость. Старик остался недоволен.
– Ты двигаешься, как мешок, набитый редиской, – проворчал он, жуя бутерброд. – Можешь пошевелиться?
Запах колбасы и ароматного хлеба сводил меня с ума. Я постарался забыть о нем, сосредоточился на груше.
Тренировка длилась еще два часа. Я чуть ли не валился с ног от усталости. Наконец, Черный ворон смилостивился надо мной. Отвел, полумертвого, в кухню и угостил наконец ужином. Я хрумкал так, что за ушами трещало.
– Кстати, Егор Дмитриевич, – пробурчал я с набитым ртом. – Меня позвали на еще один турнир. Выступать от нашего техникума. За это дали свободное посещение.
– Пригласительный видел? – спросил дед невзначай.
Старик глядел на печку. Казалось, гудящий огонь полностью завладел его вниманием. Но я вдруг почувствовал, что он спрашивает это неспроста. Поглядев в хитро сощуренные глаза, я догадался о том, что случилось.
– Так это вы устроили? Как вам удалось?
Только теперь Черный ворон повернулся ко мне.
– У меня ученики и друзья в самых разных сферах остались. Тем более в сфере бокса. Так что это было нетрудно.
Во дает старичок. Я в очередной раз убедился, что слухи о его влиятельности нисколько не преувеличены. За один день выправил мне свободное посещение занятий.
– Только директор поставил условие, – вспомнил я и даже перестал жевать. – Требует, чтобы я выиграл хотя бы бронзу. Иначе отчислит.
Егор Дмитриевич налил себе горячего чаю в граненый стакан, бросил кусок сахара.
– Ну, а ты чего?
Я пожал плечами и снова принялся за суп.
– Ну, а я не знаю, получится или нет.
Трах! Старик шваркнул по столу кулаком. Глаза пылали, морщинистое лицо исказилось в гримасе.