– Да, у меня завтра весь день в тренировках, – ответил я с легким вызовом. – Начинаются с четырех утра и до позднего вечера. Как и сегодня.
Девушка отлично все поняла. Убрала мои руки подальше и закуталась в платок. Проговорила сердито:
– Ну тогда занимайся боксом и не морочь мне голову. Приходи потом, когда у тебя будет на меня время. Хотя к тому времени уже будет поздно.
Колкий ответ вертелся у меня на кончике языка, но я сдержался. Если я сейчас озвучу его, мы можем поругаться еще сильнее. Лена постояла, подождала, сердито вздернула плечиками и поднялась вверх по лестнице.
Подождала чуток, но так и не услышала ответа. Зашла в квартиру и хлопнула дверью.
– Ладно, – пробормотал я устало. – Иди, девочка, мы с тобой еще поговорим. Потом, когда я буду в лучшем состоянии и смогу связать слова между собой.
Наверное, она ждала, что я сейчас буду ломиться в дверь и умолять ее, чтобы она вернулась, говорить, что я брошу бокс и все остальное, для того чтобы полностью окружить ее своим вниманием. Но вместо этого я развернулся и лавиной сорвался вниз по лестнице.
Ну его к дьяволу. Пусть эта самовлюбленная детка сидит дома и кукует над своими курсовыми. Без нее у меня будет больше времени на подготовку. Может, оно и к лучшему, что ты не будешь путаться под ногами.
Я выбежал из подъезда, помчался домой. Напрямик, через дворы, незнакомой дорогой, угадывая направление движения. Легким бегом, сберегая дыхание.
Мысли в голове бились злые и колючие. Да, я не могу гулять с Леной каждый день, потому что я занят. И если бы она любила меня по-настоящему, наверное, могла догадаться об этом и немножко потерпеть. Ну, а если не хочет ждать и требует отказаться от моей мечты, то пусть идет лесом.
Постепенно я успокоился, холодный воздух остудил голову. Мысли настроились на более спокойный лад, в такт ритмичному легкому бегу. Ладно, сейчас самое главное – это подготовка к соревнованиям.
Минут через сорок я забежал во двор собственного дома. Редкие деревья и дорожки в снегу. На площадке стоят три машины, одна укрыта брезентом. Одиноко горят фонари.
Я поднялся на свой этаж. Вошел в квартиру. Темно. Время уже позднее, все спят. Я прокрался на кухню, перехватить чего-нибудь из холодильника. Затем спать, потому что надо вставать через три часа.
Вот чертовщина, мне что, придется работать в таком режиме все эти месяцы, пока я буду проходить подготовку у Черного ворона? Так и копыта можно откинуть от усталости и недосыпания. Как я буду успевать восстанавливаться после тренировок, если не буду нормально отдыхать?
Открыв дверцу холодильника, я поглядел, что там есть, и одновременно задумался. Жаловаться Черному ворону бессмысленно. Люди этой эпохи – это дети войны, они выросли в нечеловеческих условиях. Старик только расхохочется в лицо, когда я заикнусь ему об отдыхе для восстановления мышц.
Он подумает, что я отлыниваю от занятий. Нет, придется терпеть, сейчас условия совсем не те, что в гламурном двадцать первом столетии. Это железный двадцатый век. Его обитатели отлиты из бронзы, любые причины для отказа от боя, нормальные для 2020 года, они воспримут как слабость и отговорку.
Так, что тут у нас есть? Кажется, вот здесь в бульоне холодное вареное мясо. Можно сделать бутерброд с помидором и лучком. А что, получится питательно и съедобно.
– Ты что здесь делаешь? – резко спросил отец сзади.
От неожиданности я с сильным хлопком закрыл дверцу холодильника.
– Привет, пап. Я хотел перекусить перед сном.
Отец немного покачивался на месте. Странно, но он вроде бы трезвый, запаха алкоголя нет.
– Ты где шлялся весь день, паршивец? – грозно спросил отец. – Только не говори, что на занятиях. Опять со своими шебутными дружками? Говорят, одного из них замели недавно. Ишь ты, перекусить он собрался.
Я слишком устал, чтобы придумывать новые причины для своего отсутствия. Поэтому ответил, как есть.
– Я был в техникуме. Ходил на тренировку по боксу. Встречался с девушкой.
Информация была настолько обширной и точной, что отец на мгновение остолбенел от удивления. Видимо, прежний Виктор не слишком уж и потчевал его рассказами о своей жизни. Но затем запрещенное слово сыграло свою роль, и он насупился.
– Я же запретил тебе ходить на бокс, – сказал он зловеще, хотя я что-то не помнил, будто мы договаривались о подобном. – Или ты забыл? Пока ты там балду гонял, я тут за бабкой ухаживал, она чуть не окочурилась. Да и мамка твоя здесь истерику устроила.