— Зачем? — ничего не понимая, спросила Дарья.
— "ДоТов" навешаем. Мы победим их "ДоТами". Яды на лезвия наложим и набросимся. Но набросимся не на демона, а на "танков". Их регенерация не сможет справляться с ядами, если нам удастся суммировать их по максимуму — до 10-ти раз. Хилящих умений, насколько я помню, у этих классов нет, а значит лишь вопрос времени, когда они упадут.
— А почему именно на "танков"? Давай демона сначала прикончим?
— Если мы сможем выбить его из стаи и подтащить к Копаю, нивелируем исходящую от него угрозу. Копай возьмёт его в контроль, а мы разрядимся в спину. Разрядимся вместе. Но сначала надо разобраться с танками или сделать так, чтобы демон потерял выдержку и принялся за нами гоняться.
— Так может я тогда их "иглострелом"?
— Дарья, это же латники. Для них твой читорский браслет не опасен. Ты не пробьёшь броню.
Но она всё равно продолжила со мной спорить, приводя аргументы, которые я запросто разбивал своими. Даже Копай заметил, что моя идея вполне себе толковая и выражал поддержку. Но она почему-то спорила аж до самого момента, когда минута времени на подготовку истекла.
— Всё, Дарья, хватит! — резко сказал я, враз обрывая все споры. — Не надо спорить со мной! Я так вижу. Мне кажется, я прав. А раз не только Коперник, но и мы с вами определили за кем будет последнее слово, давайте придерживаться этих правил. Я ваш капитан, а значит я принимаю окончательное решение. Ясно? Я внимательно тебя выслушал и принял решение. Будем действовать, как я сказал!
— Если мы проиграем, ты будешь виноват! — с жаром ответила она и демонстративно отвернулась. Я успел заметить, как нежные щёки стали алыми, а волосы негодующе разметались по плечам.
Хоть её поведение мне категорически не понравилось, в этот раз я не стал делать так, как, наверное, сделал бы ранее — не стал надувать губки и обижаться. Вместо этого я схватил её за руку и резко развернул к себе.
— Сейчас не время спорить и ссориться! Возьми себя в руки! Победа для меня важна куда больше, чем для тебя… Не смей отворачиваться, чёрт побери! Если ты хочешь высказаться, сделаешь это потом. А сейчас мне нужно, чтобы ты собралась и сделала так, как я говорю! Мне кажется, я всё правильно просчитал. Ты должна мне доверять! Доверять и выполнять! Хорошо?
Она опять попыталась вырваться, но ей, ожидаемо, не удалось. Затем пересеклась взглядом с укоризненно смотревшим на неё Копаем, и немного присмирела.
— Поединок уже начался и они на нас идут, — тихо сказал он, но мы оба его услышали, несмотря на гудящие трибуны. Затем посмотрели на латный клин, который неторопливо приближался, и только после этого Дарья, словно нехотя, кивнула.
Мы мутузили их долго. Тактика оказалась рабочей, но очень неторопливой. Как я и предсказывал, они держались вместе и не желали расходиться. Но дымовая завеса сделала именно то, для чего и предназначалась — скрыла нас от их глаз. Мы бегали туда-сюда, кололи ядовитыми кончиками и усиленно старались не попасть под взмах алебардой или разорвать дистанцию до того момента, как "танки" активируют умения контроля.
Когда через 40 минут всё закончилось и возмущённые таким длинным и неинтересным боем трибуны дружно скандировали: "По-шли вон!", случилось то, чего я совершенно не ожидал. Под деликатное покашливание Копая, Дарья повисла у меня на шее.
— Прости, прости, прости, — пулемётной очередью зашептала она, прижимаясь всем телом. — Я не знаю, что на меня нашло. Я думала, я всё знаю и была уверена, что права.
— Не волнуйся. Всё хорошо, — я улыбнулся ей, заметив в глазах искреннее волнение. — Я не злюсь, не обижаюсь. Всё в порядке. Просто прислушивайся ко мне и доверяй хотя бы немножко.
— Я обязательно буду тебе доверять, — тихо-тихо прошептала она и только сейчас я сообразил, что мы стоим под тысячами взглядов и обнимаемся. Копай растерянно топтался рядом, павшие враги пытались совладать с низким количеством "жизни" и встать на ноги, а болельщики на трибунах больше не призывали нас скорее покинуть арену. Они посвистывали, смеялись и, нараспев, давали пошлые советы. Слышимость была очень хорошая, потому что скандировали свои советы они очень даже дружно.
— Я тоже хочу, что б и за меня порадовались, — наигранно возмутился Копай, чувствуя себя лишним. — Меня как-будто никто не замечает. Даже чёртовы операторы.