Ладони Ричарда сжались в кулаки, от злости скрипели зубы, но он держал себя в узде. Князев усмехнулся, может, было бы и лучше, если б эти самые кулаки поправили его физиономию. Чувствовал бы себя не такой уж скотиной и идиотом.
– Тогда я был ослеплен своей любовью. Первой и настоящей. Я не испытывал ранее ничего подобного и не понимал, что творю… Хотя это меня вовсе не оправдывает, – и поведал собеседнику все скелеты прошлого, не утаивая ничего. – Я пошёл на поводу у ревности, совершив этот ужасный поступок. И безгранично сожалею. А когда мне прочистили мозги, стало поздно – Хитана исчезла без единого следа.
Повисла тишина. Стрелки часов нарочито медленно тикали.
– Я вижу твое раскаянье. Выходит, не такая ты уж и сволочь, – проговорил Рик.
– Ну спасибо, – криво улыбнулся. – Скажи, как давно у неё эти приступы?
– Первый случился после рождения Ребекки. Беременность далась Хитане тяжело, это из–за перенесенной болезни в детстве, та сильно ослабила её организм – она чудом выжила при родах… ели спасли. Но застарелая болезнь дала новые осложнения. Временами у Хитаны бывает одышка и аритмия, вплоть до потери сознания. Причина этому стрессовые состояния и большая физическая нагрузка.
– Выходит в сегодняшнем приступе виноват я… Снова я. Я причиняю ей только боль и страдания, – Князев опустил глаза в пол, чувствовал он себя, мягко говоря, паршиво.
– Это не мое дело, но я хочу, чтобы Хитана была счастлива. Н–да, она явно убьет меня за эти слова, – Рик печально улыбнулся, – она но до сих пор любит тебя.
Князева это удивило, но было уже слишком поздно менять что-либо… Мужчины сидели в ожидании ещё около десяти минут прежде, чем красный свет лампы погас, и открылась дверь реанимации. Оттуда вышел врач в зеленом костюме, он снял маску, и Князев неожиданно узнал в нём своего нового компаньона.
– Эрик Дюран? Так вы лечащий врач Хитаны?
– Я тоже не ожидал вас увидеть, Иран Князев.
Ричард непонимающе смотрел то на одного, то на другого. Но уточнил главное.
– Эрик, как Хитана?
– Приступ слава Богу миновал. Я же предупреждал вас – никаких стрессов! Это ведь не шутки! – гневно.
– Это моя вина. Крайне неприятная встреча… для неё.
– Так потрудитесь, чтобы таких инцидентов больше не было, если она вам дорога! Обоим! – врач тяжело вздохнул. – Сегодня её лучше не беспокоить. К вечеру Хитану переведут в отдельную палату, и, думаю, через пару дней выпишут. Да. Рик передавай малышке привет. И до встречи, Иран.
– Эрик мой деловой компаньон с сегодняшнего утра. Моя фирма будет строить в Окаяме больничный комплекс и гостиницу.
– Ясно.
Мужчины вышли из здания на улицу.
– Подбросить куда? – услужливо предложил Ричард.
– Было бы весьма кстати.
Иран сел в машину, откинулся на спинку сидения. «Что же мне делать? Я так хочу вернуть Хитану, но каждая наша встреча будет для неё стрессом, а это чревато новым приступом. И ещё есть Ребекка…»
– Я попробую поговорить с Хитаной. А пока, прошу, не беспокой. – автомобиль затормозил у гостиницы, где Иран снял номер.
– Не понимаю. Зачем тебе это? У вас же общая дочь…
– Да, Ребекка. Но нет любви между нами, лишь привязанность. Счастье девочек для меня важнее собственных чувств.
***
Утро следующего дня Иран начал в ресторане со своим другом художником, европейский стиль создавал уютную атмосферу, совсем как дома.
– Стивен, почему ты не сказал, что у неё есть дочь?
– Не знаю, не решился. Не хотел расстраивать.
– Ясно. У Хитаны чудная дочь, так похожа на неё, – печально улыбнулся, вспоминая их встречу.
– Судя по твоему лицу – не твоя. Прости, – поправился рыжеволосый, уличив в свою сторону ястребиный взгляд. Он всегда был прямым человеком, но за это друзья его и ценили. – И что ты намерен делать после всего, что узнал?
– Я хочу попробовать ещё одно средство. Если не сработает – я вернусь в Денвер и попытаюсь всё забыть.
– Что ж, тебе виднее.
***
Маленькая девочка в праздничном лиловом платьице с улыбкой от уха до уха бежала по коридорам больницы. Две высокие косички причудливо развивались у неё за спиной, а рваная чёлка лезла в глаза, и та постоянно её сдувала, чтобы ненароком не споткнуться и не помять красивый букет из белых лилий, предназначенный для самого дорого человека. Сегодня её мамочку отпустят домой! Медсестры с улыбкой наблюдали за этой душещипательной картиной, не смея упрекать девочку, чтобы вела себя потише. Позади торопливо вышагивал Ричард.
– Ребекка, не лети так! Всех больных переполошишь. Врачи на тебя за это ругаться будут и сделают больнючий укол в попу!