У меня всё заледенело внутри. Обманули! Подставили! Я ещё раз пробежалась взглядом по документу и не могла поверить в происходящее, когда дошла до пунктов, обязывающих меня к интимной связи с нанимателем, не под четырнадцатым номером как ранее, а, мать твою, под пятым! Я взорвалась, взревела, как раненный вепрь, позабыв, кто стоит передо мною. Пелена ярости накрыла разум, и я забыла о последствиях — с такими, как он, на повышенных тонах говорить не стоит.
— Что за филькину грамоту вы мне подсунули? Я это не подписывала! — трясу листком.
— Женщина, громкость убавь, я этого не люблю. Подписывала, причём при свидетеле, — невозмутимо отвечает Калагов.
— А мне как-то безразлично, что вы любите! Уму непостижимо, взяли и подменили документ! Слов просто нет, аферисты вселенского масштаба! — не вняла я предупреждению и, продолжая истерить, читая далее. Ну а как тут не впасть в истерику, а? — Что значит «любые контрацептивы под запретом»! Я в суррогатные матери не нанималась!
— Читай, — перебил он меня холодным тоном, посмотрел на дисплей вибрирующего смартфона — явно пришло сообщение. Коварно усмехнувшись, Калагов перевёл взгляд на меня.
Вздрогнув от него, я опустила глаза и продолжила читать: оказывается, мне и с мужчинами теперь общение под запретом, но этот пункт мня не волновал, я и сама не стремлюсь. Секс меня вообще не интересовал никогда, недаром мой муж перед уходом сказал, что я — фригидная ледышка, не то, что моя подруга. Больно было, словно нож в сердце воткнул. Хотя бытует мнение, что женщина бывает холодна, если мужчина неумелый, но не могу судить — с другими не была близка. Но с тех пор стараюсь избегать мужчин, боюсь услышать нечто подобное от другого. Да и не только это, просто боюсь вновь обжечься.
Благо, первое время после расставания с мужем беременность отпугивала мужчин, но стоило выйти на работу, началось… Только поэтому я изображала якобы слепую любовь к Аверину — мужики видели объект моих грёз и понимали, что им ничего не светит. Всё было прекрасно, пока не донесли, что у нашего босса новая секретарша, и я решила пойти посмотреть, кто она. Увидев Лизу, мой разум словно помутился — она напомнила меня ещё до того, как я стала дрянью. Не знаю, что на меня нашло, но я захотела спасти её от своей участи — уверена, её сердечко не устоит перед таким импозантным мужчиной, как Аверин. А он совратит её — уверена, такую хорошую, чистую девочку, он вряд ли пропустит — а когда добьётся — бросит, и на одного светлого человечка станет меньше. Пусть лучше уволят её, и она найдёт более безопасную для своего душевного спокойствия работу. Не каждый может с достоинством пережить предательство. Я не смогла.
— Знаете что, Марат Рустамович, — цежу сквозь зубы и поднимаю взгляд на мужчину, — по-моему, эту писульку вы составляли, не пользуясь органом для этого предназначенным, а именно мозгами, судя по написанному… — медленно мну листок, — вы думали… кх… другим органом, который, кстати, для этого не предназначен, — показала глазами в область ширинки, вновь подняла взгляд: — Посему читать записки сумасшедшего я не намеренна, уж тем более изучать тщательным образом. Извините, но душевное равновесие мне дорого. Посему считаю, что место этому «шедевру» здесь, — медленно подхожу к урне для мусора и, бросая туда скомканный лист бумаги, разворачиваюсь к несостоявшемуся боссу, продолжаю: — Простите, что не смогла оценить ваш фундаментальный труд, и за отказ работать на «почётной» должности вашей персональной шлюхи. Но по мне полы мыть предпочтительней, чем делать то, что там написано.
— Смелая? — как ни в чём не бывало интересуется он.
— Нет, злая. А если более точно выразится — я в ярости! — далее продолжаю испытывать его терпение в надежде, что психанёт и пошлёт меня ко всем чертям. Если бы я знала на тот момент, что джигит уже всё для себя решил, и мои жалкие потуги вывести его из себя — напрасный риск, то прикусила бы язык и не нарывалась на неприятности.
— Ну это типичное состояние для женщин, которые понимают, что разгульный образ жизни больше продолжать не смогут.
Я аж поперхнулась от такого гадкого обвинения и решила уточнить:
— Пр… простите, какой образ жизни?
— Беспутный, — не моргнув и глазом, оскорбил он меня вновь.
Ах ты, козёл горный! Я смекнула: если он меня считает такой, почему бы и не играть эту роль? Он явно брезгует гулящими женщинами, вон сплошные запреты в лже-договоре прописаны. Хотя к чёрту игры, скажу всё, что думаю на этот счёт, заодно и узнаю рамки дозволенного, хоть буду знать, когда вовремя заткнуться, или что можно говорить, а что нет. Как говорится, проведу разведку боем, надеюсь, не прикопает меня в лесочке.