Усадив старого актера в кресло, Галинский вдруг забеспокоился:
— Может, вы теперь скажете, чем именно я заслужил ваше доброе расположение ко мне?
Хьюзы многозначительно переглянулись. Старый актер в раздумье пожевал губами и, чтобы оттянуть время, начал тщательно отирать платком лицо, шею, затем снова шею и широкую лоснящуюся залысину.
— А что, Каролин, может, ты и в самом деле скрываешь какую-нибудь тайну от нашего нового друга? — проговорил он, улыбнувшись глазами. — Я тоже с удовольствием послушал бы...
Каролин Хьюз приняла эти слова за своеобразный сигнал. Совершенно серьезно она стала говорить то, что вызывало в душе юного танцора лишь чувство протеста:
— Своим выступлением вчера, дорогой мистер Галинский, вы помогли моему мужу второй раз встретиться с шахтером.
Галинский побагровел от смущения.
— Успех концерта принадлежит не одному мне...
— Мы имеем в виду не весь концерт, а ту часть, когда на сцене были вы.
— Я никогда не выхожу на сцену в одиночку! — резко возразил танцор.
Галинского уже раздражала настойчивость Хьюзов, которые, как казалось, явно заблуждались.
— Да, но этот человек... он выкрикивал ваше имя... потом побежал по проходу к сцене... Видели бы вы его лицо, его душевное смятение...
Старый актер, опустив веки, утвердительно качал головой.
Галинский облегченно вздохнул. Но прежде чем внести наконец ясность во всю эту картину, ему пришлось выслушать внезапную фразу Берлика Хьюза:
— Пожалуйста, продолжай, Каролин! Ты сейчас очень хорошо говоришь.
— Но зачем же продолжать? — перебил их танцор. — Вы на этот раз ошиблись, мистер Хьюз! Кричавший фанатик вовсе не горняк. Он — учитель. Если угодно, я вам покажу открытку, где написано его имя.
Галинский кинулся к чемодану и вернулся с почтовой открыткой.
— Его зовут Мортон Лейк! — торжествующе объявил он.
Но все это никак не пробуждало Хьюзов от их гипнотического состояния.
Почувствовав себя на какое-то мгновение более близким к истине и вместе с тем боясь попасть впросак из-за недооценки ума и опыта Хьюзов, Галинский не знал, как ему вести себя дальше.
...Да, этот учитель, приславший открытку участникам ансамбля, вдруг закричал в зале и чуть не сорвал концерт. Что мог прочесть на лице Мортона Лейка оказавшийся неподалеку от него старый трагик Хьюз?.. Память чувств? Не чудачество ли это Берлика Хьюза, задумавшего разыграть неопытного танцора?
Берлик Хьюз сел в кресле ровнее и заявил убежденно:
— Мортон или как вы его назвали... вел себя таким образом, будто встретил вас после долгой разлуки.
— Он мог меня «узнать» и до концерта. Я ведь помогал учителю и его ученикам пройти в зал.
— Нет, только не это. Только не это, коллега. — Хьюз пристукнул палицей. — Мортон преобразился в одно мгновение, словно вспомнил о чем-то дорогом, очень дорогом. Этот человек когда-то уже с вами встречался.
Воспользовавшись тем, что его не перебили, Хьюз повторил, вставая:
— Можете не верить в мои чувства, но в память чувств этого человека рано или поздно я вас заставлю поверить...
Хьюзы ушли, по-родительски обласкав Галинского.
«Ах эти милые старики, — беззлобно иронизировал по их адресу танцор. — Утраченную остроту зрения они пытаются заменить опытом, мудростью. Потерю обыкновенной памяти — памятью чувств».
Однако Мортон Лейк не покидал растревоженное воображение Галинского. Глядя на кусок почтовой бумаги, танцор невольно стал восстанавливать в своей памяти эпизоды вчерашнего концерта...
Началось все действительно с этой открытки. Экспедитор принес ее с вечерней почтой. Обычная открытка с видом допотопного пароходика, плывущего по Миссисипи — чем она могла привлечь внимание артистов ансамбля, буквально заваленных всевозможными поздравлениями, приглашениями в гости, бесконечными просьбами прислать автограф!..
Открытку написали и передали прямо в руки экспедитора школьники. Они проехали на попутных машинах почти тысячу миль из штата Луизиана, чтобы попасть на концерт. Или просто посмотреть на русских. Да, так и пишут... Славные ребятишки!.. Впрочем, постой... Что означают эти слова, написанные по-нашему?..
Руководитель ансамбля еще раз перечитал открытку. Дети ничего не просили. Кто-то из них скачущим мальчишеским почерком под диктовку остальных написал, что в Нью-Йорк они приехали вчетвером. Учатся они в начальной школе, где с помощью мистера Мортона Лейка изучают русский язык. Они очень рады пригласить советских артистов к себе в гости.