Данчиков стал рядом с Мартином, который к тому времени уже водворил брюки на место и засунул руки в карманы.
— Народ Бирмы, — спокойнее, но так же твердо продолжал Данчиков, — борется в настоящее время против японских колонизаторов. А бирманцам уже приготовлен фашистами новый «король» — вот этот щипаный унтер... Как вы думаете, товарищи, поможем бирманцам избавиться от новоявленного правителя?
— Повесить его гада!
— У-у, стерва коронованная!
— Дай, командир, я его задушу своими руками.
Густав разобрал в общем гуле уже несколько знакомый для него голос Сапронова:
— У меня со школьных лет руки на королей чешутся.
Партизаны шумели, негодуя. Обдумывая свое решение, Данчиков некоторое время молчал, закусив губу. Потом круто повернулся к Густаву и спросил сурово:
— А ты чей «король»?.. Югославский или, может, норвежский? Говори!
Густав проворно встал, не дожидаясь перевода слов командира. Изумленной Вале не пришлось растолковывать и то, что говорил немецкий солдат.
— Я не король, господин обер-лейтенант. Я — Густав Мюллер, индийский магараджа, если угодно... Это все, может быть, в самом деле нелепо, но так случилось. Майор Шоор нам с Мартином присвоил эти титулы в разное время. Я хочу быть честным, господин офицер, и готов разделить судьбу с несчастным Мартином... Судьбу со своим народом, — закончил Густав, довольный, что его не перебили.
Но взбудораженный Данчиков словно не замечал, что немец говорит по-русски.
— Ты с унтером — это еще не народ, — рубанул воздух рукой Данчиков. — Отвечай: советских людей убивал? Кровь наших людей есть на твоих руках? Чего молчишь?
Густав решил и здесь не таиться:
— Наш взвод сжег деревню Белово за Новозыбковым. И все люди в этой деревне сгорели...
— Белово? — тихо и оттого жутковато вскрикнул раненый сосед Густава. Он повторил за немцем название родной деревни почти сразу, будто все это время думал о ней. Партизан не дождался подтверждения слов немца. Он медленно поднялся на ноги, то сжимая кулаки, то хватая себя за голову. Расширенные глаза его выражали неверие:
— Ты точно помнишь, собачья душа?.. Скажи: это то самое Белово, где береза сбочь дороги?.. Береза сбочь дороги и три кустика?.. — Он так и не смог высказать более подробных примет своего хутора, поперхнувшись от волнения.
Партизан говорил о деревьях, а в памяти Густава отчетливо выплыла сцена, когда рослая красавица Авдотья Белова в предсмертной тоске металась по дому, отыскивая Герману Копфу водки; как она прикрывала собой детей, как вышла с ребенком на крыльцо горящего дома и упала на ступени резного крыльца, сраженная пулей.
— Это ужасно... это действительно ужасно, — шепотом ответил Густав. — Но березки той больше нет...
Партизан, шатаясь, побрел к выходу, не слыша негодующих выкриков своих друзей, напрасно окликал его Данчиков.
Ничего не слышал Маркиан Белов, шепча как в бреду о сгоревшей березке, которая стояла в его воображении целой и красивой до сих пор, символизируя собой родную деревню, семью, а может, и целый мир, ради которого он жил и боролся.
— Именем советского народа! — суровея с каждой фразой, объявил Данчиков. — Именем погибших женщин и детей Белова... есть предложение: расстрелять!
— Повесить их гадов!
— Дай, командир, я их своими руками задушу! — опять вырвался возглас Сапронова.
Но командир повторил властно:
— Расстрелять!
Мартина Греве и Густава Мюллера вытолкали на улицу.
5Снег казался мутным, багровым. Цвет его менялся в зависимости от того, где проходила цепочка людей, растянувшихся друг за другом. Сначала они шли огородами, и нетронутые сугробы здесь имели голубоватый оттенок; в сосновом бору, куда на несколько мгновений прорвались лучи солнца, стволы бросали на снег розовые краски; на краю лесного лога снег казался пепельно-серым. Здесь он даже хрустел не так резко, как в иных местах, рассыпался, словно песок пустыни. Густав шел, не подымая головы. Перед самым лицом мелькали порыжелые задники сапог Мартина. Из-под кованых каблуков унтера, словно из-под копыт лошади, летел снег. Мартин по-смешному выпячивал зад, норовя попасть след в след за Саидовым. Сказывалась солдатская выучка — всегда экономить силы, использовать проторенную впереди идущим тропу.