Возвращалась она только после того, как посетительницы уходили. При этом она обычно оставалась в палате во время визитов родственников и коллег. Музыканты совершенно спокойно реагировали на её отсутствие, но Аня наедине недоумённо вопрошала сестру о причинах такой неприязни. Маша чувствовала, что её оправдания прозвучат жалко и неубедительно, и только отшучивалась.
Молодые люди очень тосковали по музыке. Если бы не запрещение персонала, они давно бы уже перенесли в палату свои инструменты. Томас пообещал сразу же после выписки возобновить работу над новым альбомом и рассказывал о пропущенных из-за болезни репетициях, интервью и фотосъёмках, которые ему с превеликим трудом удалось отложить.
Девушки молча выполняли все пожелания выздоравливающих, так как понимали: времени оставалось всё меньше и меньше. Как-то так постепенно получилось, что Аня зачастую коротала досуг рядом со спавшим всё время солистом, а Маше приходилось возиться с нарочито капризным драммером, частенько требовавшим внимания. Кристофер же, наоборот, старался всё делать сам, несмотря на очевидно сильную боль. Её немного облегчало общество любимой Келли.
***
И вот настал тот день, когда Беллами, в конце концов, проснулся окончательно. Рядом с его кроватью сидела Аня и, по обыкновению в это время, читала вслух. Остальные под присмотром Маши занимались в тренажёрном зале.
Послеполуденное солнце светило прямо в незашторенное окно палаты. Яркие лучи заставили слабые веки музыканта несколько раз дрогнуть, прежде чем миру явились светло-синие глаза. Они с удивлением обозрели палату и остановились на тоненькой девушке в больничном халатике, которая отложила книгу на тумбочку и с радостным беспокойством глядела на него.
— Привет! Я всё ещё в этой дыре?
— Ой!.. — Аня поспешно включила наушник и постаралась ответить как можно короче, — Добрый день! Да, Вы пока в больнице. Но вас скоро выписывают!
— Где парни? — обеспокоенно спросил Мэттью и неуклюже сел.
— В спортивном зале. Ждут только Вас, — мягко улыбнулась Аня, подавая молодому человеку стакан воды.
— Уже спешу, мать их, — после неудачной попытки слезть с кровати музыкант поуютнее устроился на мягких подушках. Потрогав многодневную щетину, он вздохнул.
— Давно здесь работаешь?
Он покосился на капельницу, которую готовила девушка. Проследив за испуганным взглядом, она вновь улыбнулась, на этот раз несколько лукаво.
— Я здесь не работаю.
Мэттью только открыл рот, как дверь распахнулась и в палату зашли его вспотевшие коллеги в спортивной одежде. За ними с полотенцами следовала Маша. При виде сидящего она удивлённо подняла брови, но молодые люди уже тормошили товарища. Сёстры деликатно вышли в коридор: необходимо было известить врача и другой персонал клиники.
Пока девушки отсутствовали, музыканты успели обсудить прошедшие две недели. Произошедшее на концерте их весьма огорчило, но это была лишь дань славе и успеху, и потому все дружно порадовались, что всё обошлось. Позвонив Тому и обрадовав его своим бодрым голосом, Беллами вспомнил о девушках.
— Странные какие-то медсёстры тут…
— Ага-ага, — поддакнул мокрый драммер из ванной. — Охуенные фанатки попались!
— Фаны?! — переспросил солист с явным недоверием в голосе. — Как это?
Товарищи с явным удовольствием поведали ему об идее менеджера провести кастинг на роль сиделок.
— … Представляешь, им даже мозги проверяли! Ну, чтоб не ебанутые были, — вещал Доминик, сосредоточенно копошась в небольшом холодильнике. — Во-о-от, они и выиграли обе. Сёстры, причём двоюродные, что ли… Это ж нихуя, как у Томми фантазия работает! Среди фанов-то…
— А что, фаны — не люди? — спокойно, как всегда, поинтересовался Крис. Парень сидел на кровати и грыз яблоко. — Они, между прочим, приличные девчонки. Воспитанные, добрые… Ни разу не вели себя как фанатки…
— О, да ты влюбился? — хохотнул ударник, выуживая банку любимого томатного сока. Растянувшийся на кровати Мэтт улыбнулся.
— Вообще-то давно уже. — Молодой человек запустил огрызком в корзину и принялся за булочку с корицей. — Но вот они о нас заботятся, как о родных. Смотрите, какая вкуснятина!.. Надо Келли сказать, пусть рецепт возьмёт. До хрена у вас таких поклонников? Я уж не упоминаю о группиз… или вы соскучились?! Вон, под окном дежурят… Ебись сколько влезет!
Остальные посмотрели на невозмутимо жующего басиста с явным укором: такого рода развлечения обычно не приносили ничего, кроме кратковременного удовольствия и головной боли.
— Ладно-ладно, поживём — увидим, — Мэтт тоже ухватил с блюдца выпечку.
Доминик меж тем задумчиво уставился в окно.
— Советую особо не выделываться в их присутствии, — добавил Кристофер, подходя к двери, и в упор посмотрел на блондина. — Не оценят. Тем более, что иностранки… Ну, чего вы там застряли?! — весело крикнул он давно уже болтавшим в коридоре с охранником девушкам, — идите сюда скорее, нам обедать пора!
— О да, есть ужасно охота! — вздохнул Беллами и облизнул пальцы от сахарной пудры.
***
Вечером следующего дня заглянул довольный врач, который объявил музыкантам о завтрашней выписке. Позже приехал Том. Были видно, что он пребывал в хорошем расположении духа. Скорое избавление от лишних глаз подстегнуло его быть ещё веселее. Всеобщее ликование по поводу возвращения музыкантов к нормальной жизни искренне разделяли и сёстры, но их периодически грустневшие мордашки не остались незамеченным для гитариста. Участвуя в общей беседе, он еле заметно улыбался своим мыслям.
Уходя, менеджер сделал знак девушкам; те послушно вышли за ним. У лифта тот поблагодарил их и выразил надежду, что в течение сегодняшнего дня они покинут клинику. Между делом он поинтересовался, какое вознаграждение их интересует. К его облегчению (к которому примешивалась и некоторая доля удивления) девушки твёрдо отказались от какой-либо компенсации их усилий и сухо простились с ним. Уже в лифте менеджер пожал плечами и довольно потёр руки: эти дурёхи пообещали даже не публиковать информацию об этой акции!
Персонал дружески расстался с девушками, и они медленно отправились в палату. Это был последний день в компании артистов. Было стыдно признаться друг другу, что за эти несколько недель в сердце каждой поселились те самые волнующие чувства, которые должны были умереть, толком не родившись.
Музыканты азартно резались в карты на кровати Доминика и что-то весело обсуждали.
— С вашего позволения, мы бы хотели попрощаться… Совсем, — бодро начала Маша.
Молодые люди прервались и удивлённо посмотрели на них: глазу были непривычны и уличная одежда, и серьёзные лица девушек.
— Вы идёте на поправку и больше в нас не нуждаетесь… В наших услугах. Мы благодарим вас за возможность быть полезными, надеемся, что наши усилия не пропали даром, — Маша нервно хихикнула. — Желаем вам удачи в личной жизни и творчестве! Берегите себя.
Ховард машинально отложил карты на кровать и недоверчиво посмотрел на неё. Его почему-то раздражала её такая красивая, но сейчас явно фальшивая улыбка и наигранно-весёлый тон голоса. Хотелось выпалить в ответ какую-нибудь колкость, но, к своему изумлению, он промолчал.
— Что ж, — произнёс Тони с мягкой улыбкой, так как пауза после Машиных слов несколько затянулась. — Мы очень благодарны вам обеим за помощь и заботу о нас. Простите, что были трудными пациентами! Если что — обращайтесь, мы у вас в долгу. Спасибо, Энн, Мэри.
— Можем ли мы чем-то отблагодарить вас? — спросил Мэттью, выходя из ступора и почему-то уставившись на Анину сумочку. Девушки покачали головами, всё так же натянуто улыбаясь, затем вежливо попрощались и вышли из палаты. Дверь за ними захлопнулась. Тихий щелчок замка прозвучал в тишине, как пистолетный выстрел.