Отчаяние от безграничности возможностей по своей сути есть чувство, испытываемое человеком, который знает о том, что могло бы произойти, но не произойдет никогда. Это отчаяние усугубляется самобичеванием. Он не просто берет на себя ответственность — он берет ее в избытке, а затем обвиняет себя в неспособности достичь цели.
Мучения Эшли коренятся в ее силе — воображении. Ее «голодная страсть к воображению» — если воспользоваться пылкой метафорой Сэмюэла Джонсона — не насыщается, каким бы изобильным потоком ни лились порожденные разумом идеи. То, что многие люди считают благословением, для Эшли обернулось подлинным проклятием.
Как большинство прирожденных предпринимателей, она обладает талантом и энергией. Она воплощает в себе лучшие черты людей, на которых держится система свободного предпринимательства. Она любит отыскивать возможности, готова опираться исключительно на собственные силы, охотно идет на риск, не боится трудной работы, ценит вознаграждение и претендует лишь на плоды своего честного труда. До тех пор пока идея не рассыпается в прах, Эшли не отчаивается. Как рыбак, вернувшийся домой с пустыми руками, она на следующий день снова поднимается в несусветную рань, берет удочку и идет на реку.
Однако Эшли так и не смогла найти ответы на самые важные вопросы, которые помогли бы ей больше, чем самые совершенные эхолоты для обнаружения рыбы: «Почему я приношу домой так мало рыбы? Где мне найти помощь?»
Предыстория
Форма СОДВ, которой страдает Эшли, то есть дефицит внимания, обусловленный безграничностью возможностей, получила наибольшее распространение в наши дни, с развитием информационных технологий и средств коммуникации, невероятно умноживших многообразие таковых возможностей. Величайшее благословение современной жизни легко становится ее проклятием: как много можно сделать! Возможности развертываются пестрым и сверкающим калейдоскопом, и от быстрой смены образов у таких людей, как Эшли, начинает кружиться голова. В результате возникает самый современный тип СОДВ.
Впрочем, в формировании этой разновидности дефицита внимания сыграли роль не только современные технологии. В детстве Эшли была умным и любознательным ребенком. Несмотря на свою излишнюю пухлость, она казалась очень привлекательной. Внутренняя энергия светилась в ее живых глазках, и эта живость заставляла людей обращать на нее внимание и мгновенно проникаться симпатией. Часто Эшли была душой компании — вела себя остроумно, забавно и воодушевляюще. В школе и колледже она отличалась склонностью к риску — охотно занималась прыжками с тросом.
Эшли стала предпринимателем задолго до того, как узнала само слово. Она делала это так же естественно, как начинают музыкально одаренные дети по собственному желанию играть на скрипке. Однажды — Эшли тогда исполнилось десять лет — она устроила летний павильон по продаже лимонада, и это был лучший павильон, какой видели жители того квартала. Павильон выглядел как настоящее кафе. Вместе с братом Эшли поставила возле ларька садовые стулья и большой пластиковый стол, извлеченные из гаража. Над столом дети водрузили пляжный зонт. К лимонаду Эшли предлагала домашние шоколадные печенья и орешки, купленные на карманные деньги. Тут же Эшли установила небольшой надувной бассейн, где посетители могли освежиться. На прилавке Эшли поставила музыкальный центр, наполнивший павильон произведениями The Beach Boys, The Beatles и — для любителей джаза — Джона Колтрейна. Клиенты Эшли — пешеходы и велосипедисты — с удовольствием садились в тени за стол, слушали музыку и пили прохладительные напитки.
Вернувшись домой из социального клуба и обнаружив во дворе дома эту милую сцену, мать Эшли, протестантка и потомок первых отцов-пилигримов с «Мэйфлауэра»[7], пришла в неописуемый ужас. Потрясенная увиденным, она заставила Эшли немедленно уничтожить «балаган». Вечером, застав дочь в слезах, ее отец, Престон, поспорил за ужином с матерью: «Дафна, ради Христа, ребенок просто фантазирует. Соседям это нравится. Пусть она порадуется, сейчас же лето, каникулы».
Но Дафна, конечно же, настояла на своем. Так происходило всегда.