— Но вначале я бы тебе посоветовал установить в машине пуленепробиваемые стекла, — произнес я.
— Что?
— Иначе тебя могут пристрелить.
— Чепуха!
— Ладно, а если тебе на дороге кто-нибудь покажет такую карточку?
Он задумался.
— Зачем? Ведь я хороший водитель.
— Но ведь всякое бывает.
— Я бы, наверное, столкнул этого сукина сына с дороги в канаву.
— Вот именно. — Я порвал картонки одну за другой и бросил в металлическую урну.
Отец вздохнул. Во двор вышла Джан с Итаном и направилась к машине. Джан начала усаживать сына на сиденье.
— Счастливо оставаться, папа, — сказал я.
— А что, эта тюрьма, которую собираются у нас построить, поможет городу? — вдруг спросил он.
— Не больше, чем захоронение в городском парке радиоактивных отходов, — ответил я.
По пути к дому никто из нас не проронил ни слова. Джан сосредоточенно вела автомобиль, плотно сжав губы. После ужина она ушла наверх укладывать Итана, хотя обычно мы это делали вместе. Я подошел позже, но в комнату сына входить не стал, остановился в коридоре.
— Знаешь, что я люблю тебя больше всего на свете? — послышался ее голос.
— Да, — еле слышно отозвался Итан.
— Ты это всегда помни, — прошептала Джан. — И не верь никому, кто станет говорить, что я тебя не любила. Понял?
— Ага.
— А теперь спи.
— Я хочу пить.
— Не канючь. Спи.
Я скользнул в нашу спальню, прежде чем вышла Джан.
Глава третья
— Хочешь посмотреть? — спросила Саманта Генри, репортер отдела новостей, чей стол располагался рядом с моим.
Я развернулся в кресле и взглянул на экран ее компьютера.
— Это прислали ребята из Индии относительно совещания комитета по планированию жилищного строительства, где представителя фирмы-застройщика упрекнули, что спальни в квартирах у них будут очень маленькие. Прочитай вот этот абзац.
— Член совета мистер Ричард Хеммингз выразил недовольство, что помещения для спален не удовлетворяют «условиям манипуляций с кошкой», согласно которым «… спальня должна быть такой, чтобы вы, встав в центре и схватив кошку за хвост, начали поворачиваться с вытянутой рукой, а голова кошки не должна при этом коснуться ни одной из стен».
Я улыбнулся.
— Спрошу у отца, действительно ли существует подобная строительная норма.
— И вот эта муть приходит от них каждый день, — заметила Саманта. — Идиоты! А сколько грамматических ошибок! Ужас.
— Да, — согласился я.
— А им там наверху все равно?
Я переместился от ее монитора к своему, а она продолжила:
— В редакции творится что-то несусветное. Представляешь, я недавно попросила у секретарши новую ручку, а она потребовала, чтобы я предъявила ей использованную. Работаю здесь пятнадцать лет, и, клянусь, такого никогда было. А в туалете теперь редко когда есть бумага.
— Я слышал, Расселлы ищут кому бы продать газету. Если кто-нибудь предложит нормальную цену, то они с легкостью от нее избавятся.
Саманта охнула.
— Ты серьезно? Неужели сейчас, в такое время, на нас найдется покупатель?
— Ну это всего лишь слухи.
— Как они могут думать о продаже газеты? Ведь она переходила у них из поколения в поколение.
— Да, однако нынешнее поколение не то, что прежние. Разве это журналисты?
— Но Мэдлин работала репортером, — напомнила Саманта, имея в виду нашу теперешнюю хозяйку.
— Вот именно, работала, — усмехнулся я.
В стране закрывались газеты чуть ли не ежемесячно. Надо ли говорить, насколько напряжены были наши сотрудники. Саманта в особенности. Она жила с восьмилетней дочерью Джиллиан. С мужем рассталась давно и ни разу не получила от него ни цента. Он тоже работал в «Стандард», а потом вдруг уволился и смотался куда-то в Дубай. Оттуда, конечно, черта с два получишь алименты.
Наши столы тогда рядом не стояли, но мы довольно часто встречались. В кафетерии, в баре после работы. Обсуждали репортерские дела, ругали редакторов, которые задерживали или сокращали материалы. Я знал, что ей одной с ребенком трудно, и хотел помочь.
Мне нравилась Саманта. Симпатичная, веселая, умная. Мне нравилась ее дочь Джиллиан. Постепенно мы сблизились, и я начал оставаться у нее на ночь. Я не считал себя просто любовником. Мне хотелось быть ее рыцарем, дарить счастье. И тяжело переживал, когда Саманта резко оборвала отношения.