Супруг срывается на крик, и я понимаю, что все его нежные слова ничего не стоят — он не видит в этой измене ничего сверхъестественного, ужасного и отвратительного. Он просто хочет, чтобы его покорная жена вернулась домой, как будто ничего не произошло, и продолжала играть роль счастливой семейной женщины.
Но ведь это не так!
— Две недели — это очень долго.
— Ну, уж прости.
— Нет, это ты меня послушай! В субботу у меня важная встреча в ресторане, с деловым партнёром.
— С тем самым, которого я видела вчера в твоём кабинете?
Хмыкаю, поддевая супруга, испытывая при этом какое-то садистское удовлетворение. Даже сама не понимаю, откуда во мне взялась эта дерзость — ведь ранее я всегда беспрекословно подчинялась супругу, особенно в тех вопросах, что касаются его бизнеса.
— Нет!
Даня переходит на ультразвук, и я слышу недобрые нотки в его голосе. Значит, он сейчас очень разозлён.
Что ж, пусть побесится.
Честно говоря, я устала сидеть в его золотой клетке и исполнять многочисленные приказы, как покорная бессловесная рабыня. Если он хочет, чтобы я вернулась, ему придётся научиться меня слушать.
— Слушай внимательно — в субботу ты должна быть дома. Я не собираюсь идти на встречу с партнёром в гордом одиночестве.
— Я не пойду.
— Пойдёшь! Я пока ещё твой муж и ты живёшь за мой счёт! И своё двухнедельное пребывание в гостинице ты оплатила из моих денег!
— Но…
— Никаких но!
Даниил сбрасывает вызов и я, не мигая, смотрю на разгорячённый смартфон, отрывая его от горячего уха.
Да, конечно, и ранее муж демонстрировал мне свой деспотичный характер, но я никогда не думала, что он попрекнёт меня деньгами. Хотя, я обычно предпочитала не тратить его деньги шатаясь по магазинам, проводя свободное время за вышиванием или выкладыванием алмазной мозаики. Раз в месяц по предварительной записи я выезжала в салон, где мне проводили необходимые процедуры, а потом я снова оседала дома, готовя мужу разные кушанья.
А тут… Вот как выходит…
И ведь мой дорогой супруг даже не спросил меня о пройденном УЗИ и о том, как чувствует себя наш сыночек. А ведь именно мальчика предположила пожилая врач, внимательно вглядываясь в монитор.
Конечно, я понимаю, что на таком сроке любой врач и любая техника может ошибиться, но я внутренне чувствую — ошибки быть не может. Я действительно ношу под сердцем наследника Даниила и всего рода Лебедевых. Сыночка.
Так почему же его отец так груб и резок со мной, не смотря на это?
Неужели ему совершенно не интересна ни я, ни наш ребёнок?
*****
Выхожу из душа, сооружая на голове тюрбан из полотенца, и слышу звонок стационарного телефона. Быстро накинув на плечи банный халат, я с тревогой снимаю трубку.
— Марина Вячеславовна?
— Да.
— Тут пришла девушка, хочет с вами поговорить. Разрешить ей подняться, или вы спуститесь в холл?
— Кто?
Холодею, замирая от нетерпения, хотя в душе, конечно же, я уже знаю ответ на свой вопрос.
— Егорова Екатерина Ивановна.
Выдыхаю, закусывая губу.
Что ж, заклятая подружка и любовница моего мужа сама решила придти ко мне. Интересно, что ей от меня нужно? Конечно, я вполне могу отказаться от встречи с ней, чтобы поберечь свои нервы, но мне очень нужно знать, насколько далеко на самом деле зашли их отношения с Даниилом.
И кто, как не Катя, расскажет мне правду?
— Пропустите, спасибо.
Кладу трубку на рычаг, поспешно стаскивая с головы полотенце. Что ж, посмотрим, что скажет мне Катерина. Ведь я, до вчерашнего дня, полностью ей доверяла.
Слышу цокот тонких шпилек по кафельному полу коридора, и замираю в ожидании встречи с бывшей подругой.
Стук в дверь парализует моё дыхание, но я, сжав руки в кулаки, быстро привожу себя в нормальное состояние, потряхивая головой, как мокрая собака.
Спокойно, Марина. Нужно это вынести.
Расправляю плечи и рву на себя белоснежную входную дверь, обозревая свою некогда лучшую и единственную подружку.
На Кате надето чёрное облегающее платье со скромным белоснежным воротничком, как у горничной, а сверху небрежно накинуто кашемировое пальто фиалкового цвета. Ноги обуты в белоснежные кожаные сапожки на длинных шпильках, а в руках — белый клатч — конверт, который я ей подарила на этот Новый Год.
Змея…
Увидев меня, Катюха расплывается в ядовито-дружелюбной улыбке, и делает шаг навстречу, распахнув объятия. Я же шарахаюсь в сторону, пребольно ударяясь при этом бедром о дверной косяк и неловко потираю ушибленное место.
— Ну, что же ты, дорогая. Нужно быть аккуратнее.