— «Бы» меня не интересуют, — не хотел, чтобы голос прозвучал резко, но имя герцога, предательство подруги и боль за возлюбленную выводили из равновесия. Шарлотта вздрогнула и опустила тёмные ресницы.
— Что вы не поделили, Шарлотта? Я хочу знать, зачем ты мучила Николь и почему не убила нас в первую ночь.
Не поднимая глаз, леди Сен Клэр заговорила. Пока пересказывала свою историю, она теребила в пальцах то уголок книги, то золотое перо, то листы, на которых вела заметки, выдавая своё волнение и чувство вины.
С одной стороны, зная Николь, я не мог поверить, что в юности она была легкомысленной испорченной аристократкой, являясь дочерью родителей с высокими моральными принципами, а именно такой образ формировался со слов Шарлотты. С другой — не чувствовал в голосе вампирессы лжи, а только горечь и сожаление.
Хотелось услышать версию маркизы и сравнить её со словами подруги, но, во-первых, она пребывала в состоянии, близком к коме, во-вторых, оставалось неясным, восстановится ли когда-нибудь её память, и, в-третьих, в особняке де Эвилей Николь вела себя так, словно раскаивалась.
Возлюбленная не держала зла на Шарлотту даже вопреки тому, что запутавшаяся бессмертная совершила с ней. Значило ли это, что она тоже чувствовала вину?
— Выходит, ты вложила в руки Ханта пространственный клинок, — в задумчивости потянулся к мечу на шее и в который раз его там не нашёл. — И прописала в контракте, что он получит в два раза меньше денег, если начнёт убивать смертных. Какая ирония, если бы не твоё желание остаться в тени, я умер бы куда раньше.
— Я была в отчаянии, Марк, — потупилась графиня. — Боль ослепляла, и я желала отплатить тем же той, что её причинила.
— Поверь, тебе удалось, — с горечью усмехнулся при мысли, сколько Николь пришлось пережить по воле двух «ближайших» друзей.
Я бы тоже послал такую жизнь к дьяволу и спрятался в уютный кокон летаргии.
— Я не знала, что она изменилась! — рассердилась задетая за живое собеседница. — Ты изменил её, Марк! Я присматривалась к вам, хотела поверить, что маркиза Бертье поумнела и научилась думать о чувствах других. Но случился бал дебютанток и вместо того, чтобы разорвать помолвку, она приняла ухаживания герцога де Эвиля, разбивая сердце нам обоим!
— Она стала заложницей обстоятельств, — возразил в защиту возлюбленной. — Как и мне, ей пришлось играть по правилам вашего сумасшедшего мира.
— Но я понятия не имела! — с надрывом откликнулась Шарлотта. — Застарелые раны закровоточили, когда я поняла, что она играет твоими чувствами так же, как и моими. Страх и ненависть взяли верх, подчинили.
— Ты великолепная актриса…
— Я исправлю ошибку!
— Как? Как ты это сделаешь?! — поймал себя на том, что повысил голосу на вампирессу. Графиня осеклась. — Николь впала в летаргию и, возможно, никогда не очнётся. Твои названные родители в гробу бы перевернулись, зная, что ты натворила!
— Хватит, — всхлипнула леди Сен Клэр и отвернулась, чтобы я не увидел её слёз. — Ради любимой женщины ты пошёл на всё. Я сделала то же самое ради любимого мужчины. Не тебе судить меня, Марк. Твои чувства, по крайней мере, оказались взаимны. Мне повезло меньше.
— Шарлотта… — графиня не стала слушать.
Выскочила из-за стола, опрокинув стул, и вылетела из библиотеки, позабыв о служанках.
Может, и правда, не мне судить?
В отличие от рыжеволосой вампирессы, я не пощадил герцога. Мне бы и в голову не пришло после страданий, которые он причинил Николь и мне в том числе. Страданий, через которые прошла и Шарлотта.
Мне ли не знать, что боль выжигает дотла, оставляя лишь прах и пыль? Несмотря ни на что, графиня сумела сохранить в себе искру признательности и привязанности к семье, которая её вырастила.
Искру милосердия.
А я поддался боли и гневу и обидел её. Опыт меня ничему не учит.
Когда я устал посыпать голову пеплом, решил воспользоваться случаем и просмотреть записи графини. Летаргия засасывала: чем дольше вампир находился в пограничном состоянии, тем меньше становилось шансов вернуть его к жизни.
Неутешительный вывод.
Остальные случаи и правда разнились: одним помогали вливания крови, другие без причины просыпались сами, третьи не возвращались никогда. О том, что происходит с сознанием и способен ли бессмертный получать сигналы извне, авторы спорили.
Тоже так себе новости.
Я просидел в библиотеке до рассвета, добавляя к написанному Шарлоттой свои личные наблюдения, но ничего способного перевернуть ситуацию не обнаружил. Когда вернулся в спальню, лекари как раз закончили с вливанием и собирали инструменты. На постели, держа подругу за руку, сидела графиня.