Не верилось, что мы выкарабкались живыми.
Когда Элиот вернулся и постучал, я успел вытереться и принять новую реальность. В старом мире говорили, что шрамы украшают мужчину. Что ж, у меня теперь «красоты» в избытке. Слуга помог одеться, затем мы вместе сбрили остатки волос с пострадавшей стороны.
Там, где к балу заплели косы, волосы пострадали меньше, так что их удалось расплести и многое сохранить. В итоге вид я приобрёл ещё более хипстерский, чем после перерождения: одна половина головы коротко выбрита, другая с длиной до плеч.
В Манополисе никто не обратил бы и внимания, в Рубарисе произведу фурор.
— Ну… Не так уж и плохо, — ляпнул Элиот.
Я бросил на него выразительный взор. Парень побелел, покраснел, а спустя мгновение мы уже смеялись в голос.
— Я принёс свежей крови, граф, — отсмеявшись, сказал слуга. — Не забывайте утолять жажду и восстанавливаться.
Похлопав приятеля по плечу, я вернулся в спальню и посидел у камина, согреваясь и восстанавливая силы. Чудесное изобретение, в Дракарде встречавшееся в каждой комнате каждого особняка, в Касии ушло в прошлое.
Жаль, мне нравился уют от открытого огня и трепетных огоньков свечей.
Любопытно, огонь ранит так же, как лучи Сортры, или меньше? Может ли вампир умереть от огня? Проверить не решился, на мне и без того осталось мало живых мест. Слышал, что родители Николь погибли в пожаре, но никто не уточнял, зародилось ли пламя от камина или от небесного светила.
А ведь должны были выяснить?
Знатная семья трагически скончалась в центре столицы. Похолодел при мысли, что и наследница могла пропасть в языках пламени, и мы никогда бы не встретились. Как сложилось, что её не оказалось в родовом поместье в тот день или вечер?
Николь не могла дать ответы, а Орэ, если и знал, то не стал бы. Уж точно не мне. Леди Шарлотта отсутствовала в Полночной империи, значит, слышала лишь досужие сплетни. Скверный случай.
Даже в Манополисе, когда Ник преследовал охотник за головами, история не казалась столь мутной и беспросветной. В Дракарде же засасывала, как ядовитое болото. Слишком много недомолвок, несостыковок, тёмных личностей, интриг.
Какая ирония, что изнанка и теневой бизнес мегаполиса не подготовили меня к тому, с чем пришлось столкнуться в Рубарисе. А ведь я научился держать удар.
— Я могу идти, милорд? — вздрогнул, забыв про слугу, стоявшего у дверей.
— Элиот, сядь, — указал на второе кресло у камина.
— Я не смею, граф.
— Сядь, тебе говорю, — добавил в голос стальных ноток, и парень перестал артачиться. Сообразительный, видел, что приключилось с его нерасторопным товарищем утром.
— Элиот, я хочу, чтобы ты стал моими глазами и ушами в поместье графини Сен Клэр. И везде, где будешь сопровождать меня, — добавил, подумав.
Парень сидел, как на иголках, смущенный тем, что я поставил его в положение равного. Впрочем, я с самого начала не задирал нос, и, называя его слугой, на деле воспринимал как сопровождающего и личного помощника.
— Знаю, ты предан леди Шарлотте, и я не попрошу тебя ни о чем, что могло бы навредить ей, — продолжал, заметив, что мальчишка колеблется.
— Некто угрожает благополучию маркизы Бертье. Поскольку они близкие подруги, то и твоей госпоже тоже. Присматривай за обеими. Будь внимателен, не упускай мелочей. Обо всём, что тебя смутит, рассказывай мне. Я могу рассчитывать на твою верность и дружбу?
— Вы защитили Равию, милорд, — кивнул Элиот. — Я не забуду вашей доброты и сделаю всё, что в моих силах, чтобы маркиза больше не пострадала.
— Спасибо тебе, — я не сомневался в искренности собеседника. — Проводи меня к леди Бертье, затем зайди к Равии и Норе. Хочу удостовериться, что о них позаботились.
Когда мы вышли из спальни, поместье напоминало муравейник.
Леди Шарлотта, должно быть, сильно перепугалась и развернула бурную деятельность: на все без исключения окна особняка ставили высокие деревянные ставни, проверяли и укрепляли карнизы, удвоили охрану резиденции.
Я усмехнулся при мысли, что тот, кто срезал карниз, срежет и ставни, если захочет. Говорить графине, пожалуй, не стану, пусть хоть кто-то чувствует себя в поместье в безопасности.
У дверей господской спальни я убедился в том, что отныне никто не чувствовал себя в поместье Сен Клэр в безопасности, поскольку на пороге меня задержали стражники хозяйки. Двое крепких вампиров преградили путь и не впускали в покои до тех пор, пока третий не получил дозволение графини.
Когда я вошёл, леди Шарлотта сидела за спиной у подруги и подрезала золотыми ножницами то, что осталось от белоснежных локонов. Роскошное блестящее полотно волос маркизы — большая утрата, особенно в Полночной империи, где густая длинная шевелюра считалась богатством.