Или, скорее, забив на них.
— Граф Кросс! — бесполезный талант леди Шарлотты Сен Клэр появляться в ненужном месте с ненужное время начинал утомлять.
Отстранившись, отпустил белокурую маркизу и медленно обернулся, делая вид, что ничего не произошло. Обретя свободу, которой минуту назад не желала, Николь покинула поместье, спустилась по парадному крыльцу и направилась в сторону ожидавшего экипажа.
Я не смог последовать за ней, поскольку предупреждающий оклик графини избавил меня от необходимости объясняться перед герцогом, но не от самого герцога.
— Славно, что вы здесь, граф, — заметил Орэ де Эвиль. Если он и застал конец поцелуя, то вида, как истинный джентльмен, не подал. — К вам у меня тоже есть разговор. Графиня, позвольте воспользоваться вашим гостеприимством в последний раз.
Лично я ничего славного в обществе чистокровного соперника не находил.
С минуту мы мерились… ну, допустим, взглядами, затем любопытство взяло верх. Заинтересовало, хватит ли вампиру смелости и наглости угрожать напрямую мне, или он такой решительный только в обществе хрупкой леди.
— Я слушаю, — вбросил, когда слуги герцога прикрыли двери за спиной.
Не малая гостиная, а проходная переговорная уже.
Орэ по-хозяйски опустился в кресло, предложил жестом последовать его примеру. Я решил остаться на ногах, облокотился о камин. Пусть не думает, что у нас дружеские посиделки, а великодушные дозволения может засунуть себе в одно место.
— В нашу первую встречу, граф Кросс, вы произвели впечатление разумного вампира, — начал с комплимента, дипломат недоделанный, а значит, чего-то хочет, — поэтому у меня к вам деловое предложение.
Прямо-таки деловое?
Сдержав сарказм, приподнял бровь в невысказанном вопросе. Блондин помолчал, собираясь с мыслями. Либо подбирал слова, либо боролся с раздражением. Оно у нас искреннее и взаимное.
— Обращённым бывает нелегко устроиться в Дракарде, — холодные серые глаза укололи взором, словно проверяли, дрогну ли, выдам ли себя. Выходит, ему всё известно. Что ж, я не удивлён. — Я дам вам любой титул, какой выберете, Маркус. Владения, поместье, слуг, состояние. Дело, если захотите. Защиту и покровительство империи.
— А взамен? — спросил с усмешкой, зная, что услышу в ответ.
— Взамен вы откажетесь от маркизы Бертье, — никакой интриги, но я не стал перебивать герцога. Хотелось узнать, как далеко он готов зайти, выторговывая избранницу. — Исчезнете из её жизни. Вы сделали для Николь достаточно. За то, что подарили жизнь моей невесте, я подарю новую жизнь вам.
Ох, как сильно. Тронут до глубины души.
Одного горе-жених не учёл: у меня уже имелась жизнь, и она меня устраивала. Последним и самым важным кусочком разноцветной мозаики являлась любовь одной белокурой вампирессы, которую у меня пытались выменять, как вещь.
Уму непостижимо!
— Позвольте уточнить, герцог де Эвиль, — начал мягко, усыпляя бдительность оппонента, — вы пытаетесь выкупить у меня Николь, потому что сами завоевать её привязанность не способны?
С наслаждением наблюдал, как скривился чистокровный.
Кажется, кому-то не нравится называть вещи своими именами. Как и признаваться в беспомощности. Чувство собственного превосходства вылилось в довольную ухмылку. Не сдержался — хотелось посмаковать момент.
— Вы забываетесь, граф, — процедил Орэ, и прозрачные глаза заледенели.
— Отвечая на предложение, милорд, вынужден отказаться, — добавил в голос жёсткости. — Чувства Николь не предмет для торга и никогда им не станут.
— Опрометчивое решение, граф, — блондин прищурился и поднялся на ноги. Медленно так, с врождённой грацией, завораживающе и опасно, как кобра, раздувающая капюшон. — Для того, кто прошёл через смерть, вы слишком самонадеянны.
— Если это всё, что вы хотели сказать, не смею задерживать, — решил пресечь неприятный разговор прежде, чем мы перейдём к угрозам.
Поскольку они на меня не действуют ещё со времен Ханта.
— Не всё, — оскалился Орэ, остановившись в шаге от меня. — Ты мог бы начать жизнь с чистого листа и иметь, что пожелаешь. Но в итоге просто забудешь о существовании Николь и Дракарда и вернёшься туда, откуда пришёл.
Знакомое ощущение оцепенения в теле. Очень знакомое — тяжесть, заставляющая прирасти к земле, гипнотический взгляд, вскрывающий череп без анестезии, и вкрадчивый голос, подменяющий твои мысли чужими.
Бесцеремонное вмешательство в сознание откинуло меня в жуткий вечер, когда Лео Хант пытался провернуть тот же фокус — стереть из памяти все до единого воспоминания о Николь.