Серебро попало в кровь, ядом обожгло рану, заставляя зажмуриться от острой боли. Эта ошибка едва не стоила мне жизни: в последнюю минуту успел уйти от укола, направленного в сердце, и перекатиться. Вскочил на ноги, борясь с резью в спине.
Почуяв кровь, Орэ оскалился, как зверь, прозрачные глаза заволокла алая тьма.
Собственный внутренний хищник рвался на свободу, жаждал раскрыться во всю мощь, но я притормозил его усилием воли. Не стоило мне терять хладнокровие и бросаться в нападение — опасно.
— Больно, должно быть? — поинтересовался вампир без капли сочувствия в голосе.
Злорадствует, ублюдок.
Обманчивая небрежность в нём сменилась на повторную атаку и наступательный бой. Мне пришлось занять оборонительную позицию, хотя и уклоняться от выпадов становилось всё сложнее.
— Не больнее, чем знать, что невеста предпочла тебе обращённого.
Вот он, мой шанс: использовав короткую вспышку гнева против оппонента, нанёс серию стремительных ударов, последний из которых разорвал рубашку и плоть герцога на рёбрах.
Бессмертный поморщился и бросился на меня через обманную смену направления.
Разгадав манёвр, успел убрать торс, но и раненым Орэ превосходил меня в скорости. Со зловещим свистом шпага рассекла воздух и верх моего живота под грудью. Лезвие прошло куда глубже, чем на спине, вырвав из груди воздух, из головы — концентрацию.
Не теряя времени, герцог рассёк клинком подколенную связку, заставив зашипеть и упасть на здоровое колено. Удар эфесом в челюсть оглушил и повалил на землю.
Игры кончились — это я понял по тому, с каким зверским выражением лица чистокровный пнул меня под рёбра сапогом, чтобы перевернуть на спину, и наступил подошвой на рану под грудью.
Сдавленный стон смешался с рычанием зверя.
— Ты ничего не знаешь о боли, Кросс, — процедил Орэ, наклонившись ко мне. — Пока что.
Я не мог уточнить, что герцог имел в виду, но скоро понял: когда острие вонзилось в тело, заставив поперхнуться собственной кровью.
Как оказалось, противник знал две вещи: толк в извращениях и расположение внутренних органов. Их бессмертный обходил стороной, видимо, чтобы не убить меня сразу, хотел помучить.
Когда шпага вошла в плоть во второй раз, крик ярости и страдания уже не представлялось возможным сдержать.
Сделав вид, что готов отключиться, сжал рукоять и рубанул наотмашь, поскольку кровь затмевала взор. Ранил герцогу бедро, но по касательной: той же ногой мерзавец выбил оружие из ослабевших пальцев и прокрутил в ране серебро.
В солнечном сплетении будто и правда вспыхнуло солнце, выжигая болью.
Тяжело дыша и понимая, что вот-вот вырублюсь от яда серебра и потери крови, обхватил лезвие кулаком в отчаянной попытке вытащить его из своего тела. Перчатка порвалась, ладонь опалило и по запястью потекла кровь, но соперник дрогнул.
Видимо, впечатлился моей отбитостью.
Собрав остаток воли и самообладания, свободной рукой ударил в болевую точку на запястье, заставив Орэ выронить клинок.
— В кого ты такой выносливый! — рыкнул герцог, потянувшись к кинжалу в сапоге.
Кажется, дуэль вышла за рамки правил и приличий, даже если не учитывать, что она незаконна сама по себе.
«В мамку твою», — захотелось ответить мне, совсем не как аристократу, но сил, чтобы огрызаться, не осталось.
Может, Элиот на самом деле не простил меня за Равию?
Что-то слуга не спешит на выручку, а уже пора бы по всем признакам.
Де Эвиль, наконец, выудил оружие из голенища и замахнулся. Серебро сверкнуло над головой, а мне меланхолично подумалось, что новый удар я могу и не пережить.
— Остановитесь, герцог!
Громкий, поставленный мужской голос заставил нас обоих вздрогнуть, как нашкодивших мальчишек. В отличие от меня, Орэ статного незнакомца узнал, и его правильное лицо перекосило гневом. Не сразу справившись с эмоциями, высокородный поднялся и убрал руку с кинжалом за спину.
— Лорд Эрген, — выплюнул он без особого почтения и поклонился.
Последнее, что я сумел сделать, это улыбнуться окровавленными губами.
Сдаётся мне, я исчерпал свой запас прочности, потому что боль с новой силой вгрызлась в израненное тело. Голова закружилась, мир покачнулся, дрогнул, и всё перед глазами заволокла спасительная тьма.
За короткую поездку от поместья Сен Клэр до резиденции де Эвилей Орэ не проронил ни слова и ни разу не посмотрел на неё, но на уровне инстинктов зверя Николь чувствовала, что жених в бешенстве.