И хотели мы одного и того же: нашу вампирессу. Без чужого внушения.
— Тебя не должно быть здесь, — напряженно проговорила маркиза.
Видимо, нечто такое читалось по моим заострившимся чертам лица, по светящимся глазам, полным решимости, что она занервничала и отступила.
— Хочешь, чтобы я ушёл?
В три широких шага преодолев разделявшее нас расстояние, я упёрся прямыми руками в столешницу по обе стороны от бессмертной, лишая путей к отступлению. Крепкий стол, добротный, из дорогого тёмного дерева.
Он нам пригодится.
Весь день я анализировал свой опыт внушения с разными противниками и пришёл к выводу, что сломить его помогают эмоции на грани, за которые ты сосредоточенно цепляешься, и ярость зверя, ненавидящего любые клетки, в том числе и разума.
Учитывая, как остро тёмная половина Николь реагировала на меня в Манополисе, она нам поможет — по доброй воле или нет.
— Я закричу, — предупредила вампиресса, отклонившись и всеми силами избегая прикосновений. Тоже, к слову, мог бы обратить внимание, как она пряталась от моих рук в саду. Но больше фокус не пройдёт.
— О, не сомневаюсь, — заверил многообещающим тоном и провёл фалангами пальцев по её щеке в короткой ненавязчивой ласке.
Бессмертная раскрыла рот, но угрозу не выполнила, лишь судорожно вздохнула.
— Знаешь, я подумал, что такая честолюбивая особа, как ты, не может не сдержать данного обещания. Помнишь его?..
— Отпусти… меня, — Николь запнулась и задрожала, но отнюдь не от страха.
Судя по внешним признакам, её тело подчинялось внушению гораздо хуже, чем разум, а вот моему голосу и прикосновениям — наоборот.
— Не в этот раз, маркиза, — коснулся манящих приоткрытых губ, но целовать не спешил, сгущая напряжение между нами.
— Сегодня ты будешь принадлежать мне, хочешь ты того или нет, — подхватив её под бёдра, усадил на стол, свалив на пол чернильницу, полудрагоценное пресс-папье и прочую ненужную дребедень.
— Помо… — попыталась закричать упрямица, но я заткнул ей рот поцелуем, позволив внутреннему зверю не церемониться и творить, что ему вздумается, а потому поцелуй вышел глубокий, настойчивый и жёсткий.
Вклинившись между колен, заломил девушке руки за спиной, причиняя контролируемую отрезвляющую боль.
Николь от души цапнула меня за нижнюю губу и зарычала, в глубине холодных светлых глаз начал разгораться знакомый алый огонёк. И не боится ведь поперхнуться кровью вампира, отчаянная.
Раскачивая в ней зверя, отомстил чувствительным укусом за шею. Повреждать кожу, конечно, не стал, но попал в мышцу, а это уязвимое место.
Бессмертная рванулась, но я плотнее прижал её к себе.
— Что теперь? — спросил с издевательской усмешкой, любуясь на багровую тьму, растекающуюся по голубой радужке. Когда она не сулит тебе смерть, зрелище поистине завораживающее. — Что ты ещё можешь, маленькая дерзкая вампиресса?..
С удовольствием отметил, как от жаркого шёпота под ухом шея девушки покрылась мурашками. Отпустил её руки, чтобы дать свободы действий, и прошёлся ласкающими прикосновениями пальцев по открытой спине, заставив маркизу по-кошачьи выгнуться.
Об корсеты я уже спотыкался, поэтому не стал тратить на него время, потянул лиф и рукава платья вниз, обнажая плечи и напряжённую грудь.
Вампиресса оскалилась, но чувственные поцелуи от шеи к ложбинке декольте заставили её передумать и откинуть голову назад. Воспользовавшись случаем, вытащил из снежных волос золотую шпильку и позволил блестящим локонам рассыпаться по спине.
— Мар-р-к, — прорычала она, чего не ждёшь от тоненькой леди, и обвила руками мою шею, прильнув ко мне всем телом.
В кровь плеснуло возбуждением, и, пока мы самозабвенно целовались, Николь высвободила руку и ловкими пальчиками расстегнула жилет и рубашку, после чего скользнула обжигающими касаниями по груди.
— Больше не ненавидишь меня? — переведя дыхание, поинтересовался у её зверя.
Помнится, тёмная сущность Ник обещала убить меня и пару раз попыталась претворить задуманное в жизнь. К счастью, сейчас она претворяла в жизнь эротические фантазии и нетерпеливо освобождала меня от брюк.
— Отныне ты свой, — прошептала на ухо и прошлась кончиком языка по шее, распаляя пламя, которое и так уже не потушить.
Откинув на стол бесконечную юбку платья, а потом ещё полупрозрачный батист сорочки, я с удивлением обнаружил под ними тончайшие шелковые чулки выше колен и короткие кружевные панталоны.