Вот почему герцог де Эвиль удивился незнакомому имени. Он не посылал за ней охотника за головами. Это сделала Шарлотта.
— Почему, Лотти? Мы ведь росли вместе, как сёстры.
— Не называй меня так! — вспылила красавица и замахнулась.
Новый удар пришёлся бы в середину груди, но маркиза извернулась, и лезвие вспороло плечо. Николь всхлипнула, взор заволокло пеленой собирающихся слёз.
— Ты права, я считала тебя сестрой. Жаль, что ты не разделяла моего мнения.
Леди Сен Клэр рванулась к ней, но вампиресса ушла в сторону, схватила сжимавшую кинжал руку за запястье и сдавила что было силы. Глаза Шарлотты сменили цвет, она оскалилась и, впившись в кровоточащее плечо, дёрнула противницу на себя.
Острая вспышка боли заставила Николь утратить концентрацию и разжать пальцы.
Клинок вошёл под ключицу, и в этот раз графиня не спешила его вынимать. Тяжело дыша от борьбы, подмяла подругу под себя и прижала запястья к покрывалу, позволяя яду серебра проникнуть в кровь.
— Всё приходится делать самой, — сквозь зубы процедила Шарлотта, когда слабевшая с каждой минутой маркиза перестала сопротивляться и посмотрела на неё широко раскрытыми глазами со слипшимися от слёз ресницами.
— Сколько нужно наёмников и слуг, чтобы избавиться от одной надменной пигалицы, если каждый встречный мужчина готов жизнь за неё положить?
— Шарлотта, я ничего не понимаю… — зажмурившись, призналась Николь.
— В том и дело, — с горечью произнесла графиня, после чего вырвала из неё и губительное лезвие, и жалобный крик. — Ты разрушила мою жизнь до основания и даже не помнишь об этом!
— Да что я сделала?! — сорвавшись, воскликнула маркиза, чувствуя, как горят и кровоточат раны, что она лишается не только способности здраво мыслить, но и пошевелиться.
— Я расскажу тебе. Вкратце, — заверила красавица, повторяя кончиком окровавленного клинка узоры на прошитой паутиной чёрных вен коже.
— С ранних лет ты ни во что не ставила меня, ведь считала себя лучше, красивее, знатнее. Что тебе до девчонки, лишившейся матери, той, кого бросил отец ради рудников ардания? Я стала игрушкой в руках избалованной маркизы Бертье!
— Лотти…
— Замолкни! — велела графиня и замахнулась вновь.
Николь сжалась в ожидании повторной вспышки агонии, но её не случилось.
— Ты не могла стерпеть, если что-то принадлежало мне, а не тебе. Ласка леди Эвелин, поощрение лорда Бернарда, симпатии знатных молодых вампиров. Ты уводила моих поклонников, каждый раз разбивая сердца и мне, и им. Но тебе было мало.
Николь раскрыла губы, но не нашла слов, чтобы возразить.
Как и всегда в случае Шарлотты Сен Клэр она чувствовала интуицией зверя, что подруга не лжет. О том же говорили и посветлевшие изумрудные глаза — прозрачные от собирающихся злых слёз.
— Из-за твоего эгоизма и легкомысленности погиб мой брат Даниэль! Ведь ты знала, что он ввязался в дуэль из-за слепого обожания к тебе, но пальцем не пошевелила, чтобы его спасти, слова мне не сказала!
Графиня перехватила клинок, руки девушки затрясло, и её дрожь передавалась Николь.
— Я любила тебя, любила твоих родителей, — тихо призналась Шарлотта, позволяя слезам скатиться по щекам. Всхлипнув, добавила:
— Я всё прощала тебе, поверила в ложь, что ты не знала о поединке. Но ты без сомнения знала о том, как я любила Орэ с первого дня нашей встречи. Знала, что он отвечал взаимностью, хотел обручиться со мной. Знала и вскружила ему голову, хотя никогда не испытывала к нему чувств. Зачем, Николь?!
— Я не знаю! — простонала маркиза Бертье. — Я не знаю, Шарлотта, но посмотри на меня, разве я мало наказана? Та испорченная девчонка, которая соблазнила твоего жениха и которую я не хочу вспоминать, лишилась всего, чем кичилась.
В этот раз Шарлотта хотела перебить её, но не нашлась с ответом. Села на кровати, до боли сжимая в побелевших пальцах кинжал. Который давно могла бы вонзить ей в сердце, но не решалась.
Почему?..
— Твой драгоценный герцог убил моих родителей, моего старшего брата, сжёг мой родной дом, стёр память, чтобы завладеть мной, а назвав своей невестой, запер в поместье, — с горечью пояснила Николь и продолжила:
— Когда правда вскрылась, и я попыталась бежать, Орэ убил Люси — помнишь её? — и повторно отнял мои воспоминания, зная, что я могу лишиться рассудка. Он заковал в кандалы и пытал Марка, а меня связал внушением и изнасиловал. Такой судьбы ты хотела?
— Ты лжёшь… — побледнев, прошептала Шарлотта и вскочила с кровати. Пребывая в волнении, прошлась по комнате, оставив кинжал на камине и запустив дрожащие пальцы в роскошную рыжую шевелюру. — Этого не может быть!