Оскорблённые и обиженные красотки рассудили, что, раз ни одна женщина не способна подобрать лазейку если не к моему сердцу, то, по крайней мере, к… Ну скажем, всему остальному, значит, я играю за противоположную команду.
И тут начался полный трэш. Если внимание красивых ухоженных женщин забавляло меня, то интерес мужчин, которых и мужчинами-то толком не назовёшь, самую малость напрягает. Хотя кого я обманываю? Прилично так напрягает! И, кстати, отвергнутые «красавцы» ещё обидчивее и злопамятнее красавиц.
В общем, глотнул горя, пока всё не улеглось. Любопытство к новичку поутихло, а нераскрытая тайна осталась. Потому главные сплетницы Лоско-сити ждут, что я сломаюсь: либо прибегну к услугам одной из них, либо засвечусь где-нибудь с любовницей не из их круга.
Правда намного прозаичнее чужих смелых фантазий. В моём сердце живёт другая женщина. Вернее, жила. До тех самых пор, пока…
Нет, Кросс, нет. Это запретная тема.
И для чувств, и для мыслей. Крошечная тёмная комнатка, в которой я похоронил воспоминания, запечатал сердце. Не говорю, не думаю и не вспоминаю. Нет, нет и нет! А не то будет только хуже. Прошлое не вернуть.
— Ну да? — смеясь, Дженна толкнула меня локтем в плечо, выводя из тяжёлых размышлений, за что, признаться, я был ей благодарен.
Зелёные глаза, полные недоверия и лукавства, глядели на меня с озорством. Мы вышли из лифта, спустились по парадным ступенькам и остановились, чтобы посадить подругу в э-мобиль.
— Да, — кивнул, сохраняя самое непроницаемое выражение лица, хотя уголки губ тянулись к ушам. Красотка подбоченилась, а я уткнулся в приложение, сосредоточив внимание на поиске ближайшего водителя.
— Свалилась мне на голову из какого-то захолустья, о котором я даже не слышал. Придётся позаботиться о ней некоторое время.
— Уж ты позаботься, дорогой, — многозначительно хихикнула Дженна и приобняла меня за плечи, поднесла тонкие губки к уху, обдав резким сладковатым запахом духов:
— Вряд ли она из захолустья. Взгляни на неё, Марк, как она держится, двигается, несёт себя. Как аристократка, будто в её жилах течёт голубая кровь. Этому не научиться, если не приобрёл при рождении. Поверь, я пробовала.
Оставив меня в лёгком оцепенении, куртизанка сделала ручкой, скользнула в подъехавший э-мобиль и была такова. Я, как дурак, махнул в ответ, размышляя, насколько же больше открыто притязательному взгляду женщины в сравнении с мужчинами, редко когда видящими что-то дальше своего носа.
Встряхнув волосами, провёл по ним ладонью, плотнее подтянул шарф и отправился пешком в Ризай — один из крупнейших небоскрёбов Лоско-сити. Огромный, кишащий жизнью муравейник, на семнадцатом этаже которого меня ждала первая съёмка.
Лео Хант был в бешенстве.
Чтобы какой-то дрянной смертный мальчишка встал у него на пути!
Казалось невероятным везением найти жертву в первый же вечер после перехода, напасть на след, который оставляли всплески силы ночных созданий. Запуганная и ослабленная, вампиресса представляла собой лёгкую добычу, и он уже рисовал в воображении, как внушительных размеров кожаный кошель оттягивает пояс и позвякивает деньгами.
Большими деньгами! Тысяча золотых скарленов за маленькую белокурую пигалицу! Стало быть, девчонка занимала высокое положение в обществе и чем-то значительно претила другим его хладнокровным представителям.
Однако Ханту было не до лирики. За годы неблагодарного теневого труда он выработал собственный свод правил, нечто вроде кодекса выживания профессионального убийцы. На одной из верхних строчек значилось: «Не задавать лишних вопросов. Не вникать в мотивы и взаимосвязи. Не марать руки в чужом дер… Делах».
Незачем усложнять. Есть заказчик, есть жертва, есть деньги. Идеальный треугольник, на котором строилось его незамысловатое существование. Правда, изредка случались особые условия в договоре, влиявшие на цену.
В этот раз требования с самого начала вставали ему поперёк горла. Мало того, что он обязался не светиться и не открывать истинной сути, так Лео ещё и запретили делать то, что он умел лучше всего, — убивать. Он отправлялся в мир смертных, но не мог убивать людей, не мог даже избавиться от конкурентов, с чего преследователь начинал каждый новый заказ.
К счастью, касательно последних он сумел найти лазейку в контракте.
В нём значилось следующее: «Не убивать других преследователей без особой необходимости». Хант справедливо рассудил, что опередить соперников уже является особой необходимостью и без зазрения совести убрал обоих.