В жилы плеснуло пламенной яростью, а в бокал — обжигающим алкоголем, припрятанным как раз для таких случаев. Не сделок с вампирами, конечно, но для стрессовых ситуаций, вопросов жизни и смерти. Выдохнув, залпом осушил содержимое.
Помирать, так с песней!
— Хант, значит, — я обернулся к собеседнику.
Глаза матовые, как две крупные бусины гагата, и совсем не ловят свет и отражения, будто у мертвеца. Вперились в меня, словно два миниатюрных бура, и сканируют вдоль и поперёк.
— Это точно. По части убийств ты не слишком-то силён, хоть и наёмник, — вернул шпильку и не без удовольствия отметил, как перекосило лицо вампира.
Хмыкнул и отмерил себе вторую порцию виски. Ты у меня ещё не так скривишься, ублюдок. Я только разогреваюсь.
— Если что и не по моей части, так это марать руки о всяких безродных подонков, — выплюнул преследователь, глядя на меня сверху вниз всё с тем же оттенком подбешивающего превосходства.
Готов поспорить, слюна у него ядовитая, а язык раздвоенный. Что не помешало чужаку продолжить разводить пафосные речи:
— Ты стал частью опасной игры, смертный. Ввязался в то, что не способен даже осознать, — Хант сцепил руки за спиной, прошёлся по студии.
При внешней невозмутимости (первый шок прошёл, и с каждым новым согревающим горло глотком ко мне возвращалось самообладание) я не сводил глаз с долговязого посетителя. Уже не апартаменты у меня, а проходной двор для всякой нечисти.
— Ты считаешь меня монстром, но я всего лишь выполняю работу. Я покину твой мир, когда верну Николь в свой…
— В полиэтиленовом мешке? — не удержавшись, поинтересовался я.
— Тебя это не должно заботить, — усмехнулся охотник. — Ты введён в заблуждение невинными голубыми глазами и миловидным личиком и забываешь, что она такая же, как я. Мы не принадлежим этому миру. Ты играешь с огнём, Кросс. Думаешь, что завёл котёнка, но что станешь делать, когда он вырастет в ливра? Сейчас она беспомощна, но скоро наберётся сил и осознает свою истинную суть. И ты возглавишь список потенциальных жертв. Готов положить жизнь к ногам незнакомки?
Ливр… Точно подмечено. Видать, в отличие от Николь осведомлён о нашем мире.
Вампирша и впрямь походила на ливрицу — крупную хищную кошку, потомка вымершего снежного тигра и вымирающих африканских львов. Необычная, притягательная и опасная. В речи преследователя имелся смысл, однако я не верил ни единому слову.
А может, не хотел верить, подчиняясь отнюдь не здравомыслию?
Глава 10
В зале повисло ощутимое напряжение.
Хотя «ощутимое» — не то слово: густое, звенящее, будто воздух наэлектризовался, и статическое электричество заставляло каждый волосок на теле встать дыбом. Казалось, я задыхаюсь. Адреналин мутил рассудок, делая мысли рассеянными, лихорадочными, не позволяя сосредоточиться.
В голове я чертыхнулся, ругая себя на чём свет стоит. Вот и где великосветская братия моих противоречивых личностей, когда она так нужна? Где циник, прагматик, глас рассудка, в конце концов?!
Последний кинул ленивый взгляд из-за плеча, посоветовал потянуть время и подумать, а после снова исчез.
Спасибо, блин, это я и без тебя знаю!
— Почему ты преследуешь Николь, Лео Хант? В чём её вина?
Поразительно, как такое мягкое, благозвучное имя могло принадлежать столь отталкивающему типу. И всё же я решил пойти на контакт в надежде выведать нечто, способное пролить свет на положение вещей.
Пролить свет в деле о вампирах — тот ещё каламбур!
Я улыбнулся своим мыслям, и тут же поймал цепкий презрительный взгляд, почувствовал себя тем самым умалишённым, с которого начался разговор.
Чтобы ему лопнуть от самодовольства, утомил!
— Меня это не касается. Есть заказчик, есть контракт, есть крупная сумма денег за выполненную работу. Так что вампиресса вернётся в Дракард. Вопрос только в том, сколько окружающих её людей пострадает в процессе, — констатировал вампир с беспристрастным выражением лица.
Он, наконец, остановился и перестал мельтешить перед глазами, опёрся о спинку дивана и скрестил руки на груди.
Куда-куда вернётся?.. Ладно, это, стало быть, название мира или страны.
Но вот что более интересно: у него нет личных счётов с Ник, им движет жажда наживы. Может, чужую алчность удастся использовать?
— Что, если я удвою сумму вознаграждения, и мы расстанемся друзьями? — не друзьями, конечно, в лучшем случае контрагентами. Это я так, для красного словца добавил.
Упырь дёрнул бровью. Губы искривились в пренебрежительной ухмылке. Я перевёл дыхание, чтобы унять раздражение, и продолжил как можно спокойнее и дипломатичнее: