Но нет, чувства, проросшие сквозь сердце, оказались далеки от благодарности и уходили тем глубже, чем лучше они узнавали друг друга. В его обществе оно то замирало, то неслось вперёд с неистовой скоростью, словно желало вырваться из груди, взлететь и утянуть за собой в мир несбыточных мечтаний.
Не говоря уже о том, что творилось с лицом.
Жар плескал в щёки, и Николь благодарила судьбу, что почти неспособна краснеть, иначе всегда в его присутствии оставалась бы пунцовой, как алый закат. Губы дрожали и не слушались, улыбались, раскрывались, блестели от прикосновений кончика языка.
Она полюбила.
Девушка не помнила ни себя, ни предыдущих отношений, но точно знала, что покорилась любви — такой, какой та должна быть, если только она настоящая.
Поразительное чувство, пьянящее не меньше вкуса крови, дарующее ту же силу, лёгкость, счастье, тепло. Возносящее тебя до невиданных высот, возвращающее к жизни. И в то же время способное погубить, заставить разбиться.
Правильно ли она поступила?
Пренебрегла чужими чувствами и обесценила их. Пусть даже чтобы защитить его: не от преследователя, а от самой себя.
Она допустила ошибку, и прошлое не отпустит её, как ни старайся, сколько ни беги. Если хрупкий смертный останется с ней, их недолговечная связь обернётся трагедией. Не станет Ханта, за ним придут другие — сильнее, упорнее, беспринципнее.
Ясно одно: Лео в туманной игре лишь пешка. Раз признаёт наличие правил, значит, подчиняется кому-то более влиятельному. Такие, как он, не привыкли повиноваться, их покорность можно разве что купить.
Выходит, на кону стоит крупная сумма денег. Есть щедрое вознаграждение — найдутся и желающие. Второй, третий, четвёртый Хант. Будут выслеживать и загонять, пока не добьются своего.
О милостивая тьма! Что же она натворила?..
Вечер выдался поганый, ничего не скажешь! Ночь — ещё хуже.
Спасибо Барнсу с его неиссякаемой энергией, который меня в очередные приключения втравил, а сам поприсутствовать не удосужился.
Спасибо Николь, превратившейся в сплошную головную боль и упорно избегавшей встречи, которая могла прояснить хоть что-нибудь.
Спасибо Камилле, которая довела отношения с вампиршей до предела и, возможно, сама спровоцировала нападение.
Лёжа без сна, я пытался оправдать Николь и не мог. Пытался разобраться в произошедшем и не мог. Старался взглянуть на ситуацию с разных сторон, но либо утыкался в стену, либо приходил к одному и тому же заключению: вина лежит на бессмертной.
Голова ныла от тупой боли и бессонницы. Я уже ровным счётом ничего не понимал.
Не знаю, почему продолжал выгораживать вампиршу после увиденного в «Розе ветров». Пытался убедить совесть, что очень сильно не хочу сидеть в тюрьме как сообщник, да только себя не обманешь.
Не боялся я никакой тюрьмы, и без того несколько лет жил в неволе. Что мне клетка из четырёх стен в сравнении с клеткой разума? Я боялся за неё, а ещё больше — её саму. Ту, в кого она превращалась. Или, быть может, к кому возвращалась.
Рабочий день после бесконечной нервной ночи прошёл как в тумане, и под вечер я ввалился домой на автомате, не помня, что происходило вокруг и когда из студии успели исчезнуть следы присутствия Николь.
На следующее утро оправившаяся Камилла отправилась покорять «Сердце дьявола», а я — «Литс-Вейл», где снимал двух соблазнительных девиц, решивших выделиться и устроить коллаборацию.
В общем, жизнь вернулась к истокам, чего не скажешь о вампирессе, которая в мои апартаменты возвращаться не спешила. Казалось, надо смириться и выкинуть её из головы, что я старался сделать, но ничего из этого не выходило.
С одной стороны, я невероятно злился на подругу — за все тайны и недомолвки, за недоверие после всего, что я для неё сделал. За то, что она сотворила с Лемейн и едва не сотворила со мной.
С другой — каждую минуту я невольно возвращался к ней.
Гадал, где она и с кем она, что намерена предпринять. Что, в конце концов, творилось с ней? Какая из двух таких разных девушек была настоящей? Что, если та Николь, в которую я верил, была маской, искусной ложью, чтобы слиться со смертными?
Вопросы, вопросы, вопросы и ни намёка на ответ!
Сомнения грозили свести с ума, я и так чувствовал, что теряю ясность рассудка.
Покрутив в руках смартфон, я разблокировал его и пару минут тупо пялился в дисплей, думая обо всём и ни о чём. Пролистал список контактов, зацепившись взглядом за знакомое имя, и испытал жгучее желание позвонить. Палец замер, не коснувшись экрана, я усмехнулся.
Даже если услышу знакомый голос, то что я могу сказать?