Подойдя к машине, я стучу в окно со стороны пассажира.
— Эй, дружище, — говорю я стервозным тоном. — Ты меня только что окатил водой из лужи! В следующий раз смотри, куда прёшь. И было бы неплохо сказать: Прости, что обрызгал те...
Слова застревают у меня в горле, когда стекло опускается, и я вижу, кто сидит в машине.
— Господин Мэтис.
Чёрт. Чёрт. Чёрт.
Он и так меня ненавидит. А теперь я ещё и постучала по стеклу его машины и наорала на него.
Я точно буду уволена...
Его черные глаза встречают мой взгляд, и я вижу в них смех.
Он смеётся надо мной.
Урод.
— Доброе утро, Дэйзи. Ну, или, возможно, не совсем доброе для тебя.
Я так сильно прикусываю язык, что чувствую во рту металлический вкус крови.
Я... да я...
Уйду прочь.
Я либо уйду, либо дам ему кулаком в кадык. Думаю, что избиение босса – не самая лучшая идея. Это ускорит мне путь обратно в тюрьму.
И я этого очень не хочу.
Джесс. Подумай о Джессе.
Стиснув зубы, я поворачиваюсь на носках и прохожу через открытые ворота.
Я иду очень быстро и держусь края дороги, чтобы не преграждать путь его машине, когда он будет проезжать мимо меня.
Мои кисти сжаты в кулак. И, честно говоря, мне хочется плакать.
Мне нравится считать себя сильной и выносливой. Но сейчас меня разрывают эмоции.
Я скучаю по своему брату. Я ненавижу своего босса. Я промокла, и у меня вот-вот начнутся месячные. Так что, да, сейчас я немного эмоциональна.
Я слышу, как из-за угла заворачивает его машина, и он проезжает мимо меня. Как я и думала.
Потому что это было бы слишком любезно, довезти меня до дома.
Мудак.
Скрипя зубами, оставшийся до дома путь я прохожу в промокших кроссовках. Тем временем, я представляю, как душу голыми руками придур-Каса.
Когда я приближаюсь к дому, я вижу, что парадная дверь отворена и в проёме стоит придур-Кас: совершенно сухой в своих темно-синих джинсах и джемпере с V-образным вырезом.
Он горяч – очень горяч, и мне очень не нравится это признавать.
Меня бесит, что этот подонок так красив.
Стиснув зубы и сжав ладони в кулак, я останавливаюсь на крыльце.
— Вытрись, прежде чем зайти. — Он протягивает мне полотенце. — Не хватало, чтобы ты весь пол намочила.
Э... что?
Я уставилась на него в изумлении.
Он смотрит на меня без какого-либо выражения на лице и указывает на полотенце.
Чёрт! Я ненавижу этого типа!
Я сдерживаюсь от того, чтобы напомнить ему, что, если я и испачкаю пол, то убирать всё равно мне.
Игнорируя его, я бросаю свою сумку на пол и стягиваю с себя кроссовки. По ногам пробегает дрожь от того, что я стою босиком на холодном полу. Расстегнув плащ, я стаскиваю его с себя и бросаю на пол рядом с сумкой. На мне осталось лишь моё мокрое платье.
Дрожа и не глядя ему в глаза, я выхватываю полотенце, которое он мне всё ещё протягивает. Я прикладываю полотенце к лицу и насухо вытираю его. Затем я провожу полотенцем по своим рукам и голым ногам. Отводя руку назад, я стаскиваю резинку с волос, собираю их в хвост, выжимаю из него воду и затем вытираю волосы полотенцем.
Закончив, я совершаю ошибку – смотрю на Каса.
Он пристально смотрит на меня.
Но на этот раз он не смотрит на меня с отвращением.
Его взгляд... напряжен.
Не могу припомнить кого-то, кто прежде хоть раз так смотрел на меня. Ощущение такое, будто он раздевает меня глазами.
И тут я чувствую, как внизу живота просыпается желание, и это до ужаса поражает меня.
И внезапно мне уже не так холодно.
Его пристальный взгляд согревает меня изнутри.
Что это, чёрт возьми?
Как я могу испытывать... то, что я сейчас испытываю к нему? Я же его ненавижу.
Но моё тело, очевидно, забывает об этом, поскольку ему, сейчас, мой босс, кажется, очень даже нравится.
— Господин Мэтис... — я шепотом произношу его имя, не вполне осознавая, зачем, и едва понимая, чего я хочу этим добиться.
И именно звук моего голоса, кажется, приводит его в себя. Я вижу, как его лицо снова становится непроницаемым. Он с презрением хмурит брови и, не сказав ни слова, разворачивается на каблуках и уходит прочь.
Ладно. Что всё это значит, мать его?