— Так, давай-ка я сделаю тебе кофе. Ты протрезвеешь, и тогда я смогу узнать тебя получше.
— Хорошо. — Я благодарно киваю, продолжая вытирать слёзы, потому они всё никак не прекращают литься.
— Оставайся здесь, я сейчас же вернусь с кофе, – говорит мне бармен-красавчик.
Я смотрю на то, как он уходит, делаю глубокий вдох и вновь утираю слёзы. Скомкав салфетку, я бросаю её на барную стойку.
Уф... какая же я дура...
Я кладу руки на барную стойку и опускаю на них голову.
Надо позвонить Сиси и рассказать ей о том, что Джесс меня ненавидит.
Дотягиваясь до своей сумки, лежащей на соседнем стуле, я роюсь в ней рукой в поисках телефона. Мои пальцы наконец нащупывают его, я вытаскиваю телефон и снимаю блокировку с экрана.
Твою мать, всё расплывается.
Я моргаю, стараясь прояснить взгляд.
Я захожу в телефонную книжку, в которой у меня всего-о четыре контакта.
Господи, какая я жалкая.
Я издаю хрюкающий всхлип.
Я вытираю глаза и нажимаю на номер Сиси, прикладываю телефон к уху и жду.
Гудки тянутся, кажется, целую вечность.
Наконец на другом конце поднимают трубку, и мужской голос говорит:
— Дэйзи?
Э, что?
Я отдёргиваю телефон от уха и смотрю на экран.
Твою мать!
Кас.
Я набрала Каса вместо Сиси.
Блядь! Блядь! Блядь!
Я слышу, как он выкрикивает моё имя.
Я осторожно прикладываю телефон к уху.
— Здравствуйте, господин Мэтис. — Я стараюсь звучать нормально. Но выходит, конечно, совершенно невнятно.
— Дэйзи, ты пьяна? — спрашивает он голосом твёрдым, как камень.
— Нет! — Я качаю головой, будто он видит меня. — Конечно, нет! — И эти слова я произношу невнятно. Я прочищаю горло и стараюсь сфокусироваться на словах. — Я не пьяна. Я просто счастлива! Счастлива! Счастлива! Счастлива! Это мой голос, когда я счастлива!
— Господи Иисусе, — вздыхает он. — Где ты!
Похоже, я не убедила его в своей трезвости.
Чёрт.
— Где я?
— Да, Дэйзи. Где ты, блядь, сейчас находишься? — Он говорит со мной так, будто я маленький ребёнок.
— Не нужно материться, господин Мэтис. Я в баре.
— В каком баре?
— Не знаю. — Я пожимаю плечами.
— Дэйзи... — Его голос звучит предостерегающе.
— Сейчас! — Я стараюсь понять, видела ли я название бара на вывеске, когда входила, но так и не могу вспомнить. Я помню лишь то, как я увидела это место и поняла, что здесь продают алкоголь, так что сразу зашла внутрь. Я окидываю бар взглядом и никого не вижу. — Эм... тут нет ничего. То есть, есть стулья, столы, бар, алкоголь... много алкоголя, — хихикаю я. — Я пропустила несколько потрясающих коктейлей. Тебе бы здесь понравилось. Ну, может быть, и нет. Но, возможно, тебе не помешало бы выпить. Это помогло бы тебе расслабиться, потому что ты всегда такой напряжённый. Точно, приходи и выпей со мной! Мы можем напиться вместе!
— Ты уже, похоже, выпила больше, чем нужно.
— Уф! Ты говоришь также, как бармен-красавчик.
— Бармен-красавчик?
— Ага. Он милый. Наливает мне море выпивки. И у него очень классные руки. Конечно, не такие классные, как твои. Твои руки просто лучшие. Такие мускулистые. А твоя кожа напоминает карамельку... О, я такая голодная. Так бы и съела.
— Дэйзи.
— Карамельку. И этот бармен такой милый. Он ушёл, чтобы сварить мне кофе, а после мы собираемся узнать друг друга получше.
— Что ты имеешь в виду, узнать друг друга получше? — Его голос твёрд, как гранит.
— Не знаю. Но он очень мил. Ты тоже иногда бываешь милым — очень редко, — фыркаю я. — Ну, ты всё время ведёшь себя, как придур-Кас. Но иногда бываешь милым, и это здорово, когда ты так себя ведёшь, ты понимаешь, о чем я, да? Потому что только Сиси добра ко мне. И бармен-красавчик тоже добр ко мне. Так что, да, это здорово. Я тебе говорила, что мой брат ненавидит меня? — Я смеюсь, но слышу, как отчетлива боль в моём голосе. — Он мне как сын. Я его вырастила, а он меня ненавидит. Думаю, даже больше, чем ты. Ну, если только ты мне смерти не желаешь, потому что он говорит, что лучше б я была мертва. Так что, если ты желаешь моей смерти, то, вероятно, ты ненавидишь меня больше.
Я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание. Вместо этого я издаю очередной всхлип.
— Вот чёрт... Дэйзи... — Голос Каса звучит так мягко, как никогда прежде.
Я чувствую, как эта мягкость достигает меня. Она притрагивается к боли в моей груди и немного облегчает её.
— Скажи мне, где ты, — его голос всё ещё мягок, но на этот раз, мне не становится лучше. Я чувствую, как что-то глубоко внутри меня надламывается.
Я стараюсь не дать этой трещине разойтись, но слёзы уже катятся по моему лицу. Я хватаю ту скомканную салфетку и вновь вытираю лицо.