Я запнулась, пытаясь вспомнить его имя.
— Тоби Уиллис, — завершает она фразу вместо меня, — Тоби объяснит условия твоего освобождения и скажет, в каком хостеле ты остановишься.
— То есть, я буду жить не в пятизвёздочной гостинице Ритц?
Я смотрю на неё, состроив гримасу ужаса, и она смеется:
— Пойдем, шутница, давай уже выберемся отсюда.
Офицер пропускает нас через проходную. Я следую за офицером Роман, пока она ведет меня к двери, через которую я смогу выйти отсюда.
Чувствую, как сердце бешено колотится в груди, когда я вижу, как открывается последняя дверь.
Я свободна.
Я делаю глубокий вдох. Глубокий вдох свободы.
Знаю, это звучит глупо, но воздух здесь — снаружи, будто бы, лучше. Чище, свежее. Лучше, чем воздух, которым я дышала за этими высокими стенами, держащими меня взаперти так долго.
Я делаю первый шаг навстречу свободе.
— Я не хочу никогда вновь видеть тебя здесь, — слышится сзади меня голос офицера Роман.
Я оглядываюсь на неё:
— Вы меня больше никогда не увидите, обещаю.
Жёсткую линию её рта смягчает улыбка:
— Хорошо. Удачи, Дэйзи. Надеюсь, у тебя всё наладится.
Да, я тоже.
Я киваю ей и поворачиваюсь. Ещё один глубокий вдох, и я выхожу на улицу.
Дверь с лязгом закрывается за мной. Я слышу, как замок запирают, и я понимаю, что меня обратно не впустят.
На секунду я запаниковала.
Я в буквальном смысле не знаю, что делать. Мне так долго говорили, что делать, и теперь мне кажется, будто я не знаю своих собственных мыслей.
Я смотрю по сторонам. Люди снуют взад и вперёд.
Моё внимание привлекает человек на противоположной стороне улицы, и я уже не могу сдержать улыбку, которая вмиг расплылась на моём лице.
Сиси.
— Си? — вскрикиваю я, захлебываясь эмоциями.
— Мэйдэй! — Она улыбается во весь рот.
Услышав, как она называет прозвище, которое дал мне Джесс, когда был маленьким, я чувствую, как во мне просыпается боль. Настолько дикая и настолько глубокая, что кажется, будто она никогда не утихнет.
Сиси отходит от машины, на которую она опиралась, и направляется ко мне. В её копне темно-каштановых волнистых волос, обрамляющих милое лицо, поигрывают пурпурные блики, а большие карие глаза наполнены счастьем.
Как только Сиси обвивает свои руки вокруг меня, сжимая в крепких объятиях, у меня перехватывает дыхание.
Она пахнет домом.
Боже, я скучала по ней.
— Я скучала по тебе, — шепчет она.
Я слышу эмоции в её голосе, и от этого моё сердце сжимается, а на глаза наворачиваются слёзы.
Я бросаю свою коробку с вещами, которую мне отдали в тюрьме, и обнимаю её.
— Я тоже по тебе скучала, Си. — Я сдерживаю слёзы. — Но что ты здесь делаешь?
— И я тебя рада видеть, — отвечает она со смехом.
— Я имею в виду, — я немного отстраняюсь, чтобы взглянуть на её лицо, — я думала, ты должна быть на работе.
— У меня теперь по понедельникам выходной. Но, даже если бы это было не так, ты действительно думаешь, что я бы не пришла и не ждала тебя здесь? — Её лицо озаряет тёплая улыбка. — Я так давно тебя не видела. Не могу поверить, что ты не позволяла тебя навещать.
Она хмурит брови, а я тяжело вздыхаю.
— Я знаю. Но так было лучше, Си. Я не хотела, чтобы ты меня видела в таком месте.
К тому же, я не могла тратить время на то, чтобы считать дни до её прихода. Мне нужно было сфокусироваться на обратном отсчёте дней до моего освобождения.
— Но ты знаешь, что я с тобой не согласилась. Для меня не имело значения...
— Я знаю, — отрезала я. Мой голос прозвучал слишком резко, поэтому я постаралась смягчить свой выпад. — Но мне это было нужно.
Она долго смотрит на меня в упор:
— Ладно. Но, если ты ещё раз куда-нибудь уедешь, я поеду за тобой. Поняла?
Я натянуто улыбаюсь:
— Поняла. Но я никуда не собираюсь уезжать.
И я действительно так считаю. Я больше никогда не стану чьей-то жертвой. Она улыбнулась.
— Ты хорошо выглядишь, — говорит она, — ты уверена, что ты была в тюрьме, а не в спортивном лагере? — Она иронично кивает головой.
— Ха-ха, смешно. – Я толкаю её в плечо. — Я занималась в тренажёрном зале каждый день. Больше нечего было делать в тюрьме.