— Я?! Да что я такого ему сказала? Что для белых девочек зашквар спать с «чёрными»? — усмехнулась я. — Так я для того и ляпнула, чтобы его задеть. Чтобы не вёл себя, сука, со мной как хозяин. Потому что я не его собственность. Никто не смеет мной командовать, поняла! Я даже Верейскому не позволяю. А он для меня — всё!
— Всё?! — фыркнула она. — И где он, твой Верейский? Базара нет, вы живёте вместе, но вы живёте как брат с сестрой. Каждый сам по себе. Ты таскаешься невесть с кем. Он постоянно в командировках. Вы вообще хоть спите?
— А ты права, — смерила я её взглядом. — Тебе и правда пора. Вали-ка ты домой, Ира!
Я хлопнула за собой дверью кабинки. И прижалась к холодной стене спиной.
Да, у нас в последнее время всё как-то… никак, но не хватало ещё, чтобы лучшая подруга мне тыкала этим в лицо. Я сама с этим разберусь.
Я со всем разберусь сама! Даже с тем, что просто так меня Алескеров не отпустит. Конечно, я понимаю, что просто из этого клуба не уйти. Что Ренат обижен. Что его ущемлённое эго требует сатисфакции. И фигура Камиля, замершая у входа в женский туалет — стала наглядным тому подтверждением.
— Меня ждёшь? — усмехнулась я, пытаясь сфокусировать взгляд на этой фигуре что словно заслоняла свет, может, поэтому и расплывалась. — А Ирка где?
— Ушла, — равнодушно пожал он плечами.
— Вот сучка! — махнула я рукой. Но словно рука у меня стала слишком тяжёлой, а тело пустым и лёгким, неожиданно покачнулась от этого простого движения.
Странно, я же почти не пила. Какого хрена меня штормит?
И я думала, что меня подхватит Камиль, но меня поймали другие мужские руки.
— Он делает только то, что я ему говорю, непокорная моя, — шептали другие губы. И запах другого сильного тела давил, душил, подавлял.
— Отпусти, — процедила я сквозь зубы, когда мы снова вышли в зал.
Вырвалась. Забежала наверх по лестнице. И остановилась перед пустым столиком.
Недопитый Иркин коктейль. Пустой диван, где до этого лежала её куртка. И явно специально для меня на столе ещё водка, соль, лимон.
— Водка намного приятнее идёт с солью и лимоном, чем текила, — отрекомендовал Алескеров, не спеша поднявшись вслед за мной. — И намного вкуснее с лимоном, чем с арбузом.
— А где Ирка? — повернулась я, не веря, что она и правда ушла.
— Ирка? — удивился он. — Сказала, что у неё какие-то срочные дела. Но ты, я надеюсь, никуда не торопишься? Посидим здесь, потом продолжим у меня.
Можно подумать, мне давали выбор. Но ведь я девочка, которая играет с огнём, которая решает сама с кем и куда идти, а ещё кому угодно надерёт задницу.
— А может сразу к тебе? — облизала я руку. Макнула в принесённую соль. Выдохнула. Слизала соль. Выпила. Вдохнула, почувствовав, как изнутри словно обожгло. И снова облизала, и макнула в соль тыльную сторону ладони у большого пальца.
— Можно и сразу, — поднял Алескеров вторую рюмку из трёх. Слизал часть соли с моей руки. Опрокинул в себя водку. И задержав дыхание, засунул в рот дольку лимона.
— Теперь ты, — протянула я руку Камилю, словно для поцелуя.
Тот посмотрел на хозяина.
— Пей, — кивнул Алескеров. И пока тот медлил, повторил: — Я сказал: пей! Не заставляй девушку ждать.
И то, чего я так жаждала весь вечер, случилось. Его мягкие губы влажно коснулись пусть не губ, но хотя бы моей руки. Кончик языка ткнулся в складку между большим пальцем и ладонью. И несколько раз жадно и требовательно о неё потёрся.
Ну, конечно, вылизывая соль. Только кого это могло обмануть? Точно не мою вагину, заскулившую в ответ на это жадное, сумасшедшее движенье.
— Хочешь, чтобы он поехал с нами? — спросил Алескеров, пока Камиль пил, не закусывая.
— С нами? — покачнулась я, почувствовав лопатками его жёсткую грудь. — А можно без тебя?
— Ренат, — отрицательно покачал головой Камиль.
— Нет, — как отрезал Алескеров. — Это приказ.
У меня мурашки побежали по коже от его ледяного тона. И это последнее, что я запомнила в тот вечер — взгляд.
Взгляд льдисто-голубых и совершенно безумных от ярости глаз.
Глава 4. Девчонка, которую отымели
Я потянулась и приоткрыла один глаз.
— Бляцкое утро!
Солнце пробивалось сквозь щели в плотных шторах. Пахло уборкой. Домработница уже ушла? На стуле лежала аккуратно сложенная одежда.
Всё тело болело как после хорошей тренировки.
И то, что меня отымели — и к гадалке не ходи.
«Надеюсь, на этом ты успокоишься, мой обиженный голубоглазый гад?» — села я на кровати и скривилась.