— Какого черта ты делаешь здесь?
Стоит. Смотрит, улыбается, щеку чешет в излюбленной идиотской привычке, в своей вечной шапке с эмблемой какого-то футбольного клуба. Он смотрит так, словно увидел свою любимую девушку, которая вот-вот побежит в его объятия.
Хочу ли я объятий? Я хочу вернуться в квартиру и совершенно по-женски расплакаться, пачкая тушью подушку.
— Я задала вопрос.
Я говорю громко и четко, стараясь сохранять самообладание.
Мы не виделись, кажется, уже целую вечность, и я бы еще несколько вечностей с ним не встречалась.
Это Сережа. Тот самый бывший, который изменил мне, как только на горизонте в универе замаячила первая короткая и довольно доступная юбка.
— Я приехал к тебе, Лис, — когда он называет меня Лис, меня тянет блевать. Потому что Лиска я для самых близких людей. А он не близкий. И я все ещё не понимаю, какого черта он делает здесь.
— Ко мне? — он кивает. Зашибись. — Мужской маникюр не делаю, советую обратиться в салон красоты по соседству.
Я делаю пару шагов, надеясь быстро уйти, но этот кретин хватает меня за руку, останавливая. Внутри закипает кровь от злости, обиды и разочарования. Зачем он приехал? Мне было так хорошо без него, я почти забыла и даже отпустила, перестала плакать по ночам и пересматривать общие фотки. Так зачем?
— Пусти, — я злая, очень сильно. И от этой злости начинаю немного дрожать, — я опаздываю на пары.
— Я тебя отвезу, — говорит он, и я заглядываю ему за спину. Машину купил? Мои поздравления, но это вообще не то, что мне надо, чертов кретин. Мне надо, чтобы ты свалил подальше и никогда больше меня не трогал.
Собственно, последнее я произношу вслух.
— Я не могу не трогать, Лис. Я все осознал и соскучился, приехал извиняться.
— Серёж, ты серьёзно? — я стараюсь сдерживаться, но меня уже реально трясет. — Ты мне изменил, а теперь приехал извиняться? — я прищуриваюсь, слышу, как мимо проносится машина, слышу шум ветра и, кажется, даже звук падения снежинок на голову, пока пытаюсь подобрать слова. — Извиняйся перед собой за то, что ты такой кретин. А передо мной извиняться не надо, я тебя давно отпустила.
— Лис, я же знаю, что нет, — эта ужасная ухмылка… Да за кого он меня принимает? — Ты слишком любила, чтобы забыть.
— Ты слишком мудак, чтобы я могла тебя любить и дальше, понятно?
— Что тут происходит? — Господи-и-и, да за что мне это всё, а? Рядом с домом тормозит машина, и Егор уже выходит и топает в нашу сторону. Подозреваю, что это именно его машина ехала мимо. Возможно, он увидел меня недовольную и решил вернуться.
— Да все в порядке, я… — не успеваю договорить, как меня перебивает Сережа, сжимая мою руку чуть сильнее положенного. Мне больно.
— Ты кто такой? Вали, куда шёл.
— Это мой парень. Егор.
Я говорю быстрее, чем успеваю подумать, честное слово. Я даже не думаю своей головой, что Сережа может полезть драться и я тем самым могу подставить Егора. Я даже не понимаю своей чертовой головой, что если этот Колосов сейчас не подтвердит мою легенду, то я останусь полнейшей дурой, и тогда Сережа от меня точно не отстанет, я просто…
— Малыш, все в порядке?
Но он подтверждает. И, Господи, это лучшее, что он делал за последнее время, правда.
Он с гордым видом и, я клянусь, с хитрющей ухмылкой подходит ко мне (и я уже начинаю жалеть о сказанном), пренебрежительно скидывает руку бывшего с моего локтя (а, возможно, и не жалею), и притягивает меня за талию к себе, но очень осторожно, почти не причиняя дискомфорта.
— Угу, — я не могу связать и трёх слов. Мне хочется хохотать от выражения лица Серёжи, потому что желание мести сейчас насытилось просто великолепно. Мне хочется и плакать, на самом деле, что он вообще посмел прийти ко мне, зная, как я его любила и как он сделал мне больно. Мне хочется кричать на Егора, чтобы не перебарщивал, и хочется прижаться поближе, чтобы сделать Серёже ещё больнее.
Но сильнее всего мне хочется вернуться в квартиру и ныть. Все ещё.
— Парень? — Сережа поднимает бровь, пока я сама пытаюсь переварить все, что тут наговорила. Меня хватает снова только на скупое «угу».
— Что-то не устраивает? — рычит Егор, притягивая меня чуть ближе, немного прикрывая собой от бывшего. Он нависает над ним скалой, злой и, кажется, очень твердой. — Ты кто такой вообще? И какого хера руки распускаешь?
А Серёжа молчит. Смотрит на нас, сложив руки в карманы куртки, и молчит. Я не знаю, о чем он думает, но ощущение, что он нам не верит.