– Кошка, – заключает Клинский, – объевшаяся сметаны.
Прыскаю, и спешно подношу салфетку к лицу. Артём продолжает работать вилкой, и я отбрасываю свои заскоки и следую примеру парня. Окунаю пельмень в жидкость, оказывается это перец с уксусом. Неплохо.
Мы переглядываемся, но продолжаем поедать пельмени. Это самое странное мое свидание в жизни. Но Артём выглядит довольным.
– Ты чего такой довольный?
– Сытый, – поглаживает свой плоский живот, – и мне всегда нравился твой аппетит. Вкусно же?
– Вкусно, – киваю, – и закидываю в рот последний пельмешек.
Тёма неожиданно подрывается, наклоняется ко мне впивается в губы, я пытаюсь не смеяться, прожевать еду и оттолкнуть парня одновременно. Нашёл время!
– Маринка…– выдыхает в губы, – и ты такая… вкусная.
Глава 6
Слишком влюблён я в тебя и свободу.
Слишком влюблен, теряю опору.
Видеть тебя хочу снова и снова.
©Dabro "Мне глаза её нравятся"
Артем. 5 лет назад
Самая потрясающая неделя в моей жизни. А все почему? Потому в ней появилась Никольская. Вот уже семь дней мы не разлей вода. Раньше меня тяготило общество девчонок более нескольких часов, но не с Мариной. С ней я готов хоть все двадцать четыре часа не расставаться.
Маринка необыкновенная девушка. Если раньше я наблюдал за ней со стороны и только лишь мог догадываться какая она на самом деле, то теперь все мои предположения лишь подтвердились. Даже скажу больше, Никольская еще лучше. Со мной она открытая, кокетливая, смешная, нежная и до безумия сексуальная. И меня просто разрывает на части от ревности к тем, которые знали Марину такую же, как и я. Никогда не интересовался, сколько было бойфрендов у неё, но и не хочу. Как только представлю, что чужие руки скользили по Маринкиным лодыжкам, так меня накрывает волна ревности. Дурак? Есть такое немного.
Но я знаю, что пока мы с ней вот так гуляем и целуемся, кроме меня у неё никого нет.
Смотрю на магнитный календарик, который висит на холодильнике, и мысленно отмечаю, что скоро приедут наши лучшие друзья с Турции. Интересно, какими будут наши отношения тогда?
– Тем, достань молока пожалуйста.
Егорка, мой младший брат, уже насыпал в миски сухой завтрак и ждёт лишь, когда я залью его молоком. У нас с ним не особо большая разница, но ее хватает, чтобы не тусить в одной компании. Мне двадцать два, а ему шестнадцать. Ещё один год и он закончит школу. Хорошо, что он не такой раздолбай, как я. Он больше практичный, а не творческий, как я. Мама говорит, что у нас один мозг на двоих. Левое полушарие мое, а его – правое соответственно.
– Держи, залей сам, а я пойду покурю, – протягиваю ему пакет, и он нисколько не возражает.
Прохожу мимо комнаты матери к балкону и слышу этот самый противный звук в мире. Храп отчима разносится по всей комнате, хорошо, что хоть дверь закрыта, а то с ума сойти можно.
Выхожу на балкон, прикрываю дверь и подкуриваю. Солнце встало, но хорошо, что оно с другой стороны дома, хоть нормально можно подымить. Но похоже, что сегодня это не удастся. Ручка поворачивается и на балкон вваливается отчим.
– Опять провонял весь балкон своим вонючим дерьмом!
Жирный хряк! Дерьмо тут только ты!
– Саш, так сигареты то твои, – отвечаю я и бросаю взгляд на пачку, что валяется на столике. – Дерьмо значит куришь?
– Ты мне тут ещё поумничай, – уже спокойнее говорит он и подкуривает сигарету себе. – Купил бы нормальные себе да курил свои, ах да, у тебя же то денег своих нет! Вот и куришь мои. Так что гонор то поубавь. Тащу вот это вас на своём хребте всю жизнь, паразиты.
Гандон!
– Я-то съеду и заработаю, малой тоже. Мать только жаль, что останется с тобой! – и смотрю с вызовом на него. Но он отворачивается и молчит. Ко мне то он не полезет. Боится, наверное, хотя.
Буров Александр Николаевич, региональный начальник управления ФСБ, полковник, большой человек. Шишка по-простому. На работе он прямолинейный, целеустремленный. А дома… Никто же не видит его за стенами родного дома, кроме нас. Он тиран. Богатый козел, с которым мама сошлась после смерти отца, чтобы он стал нам отцом. Но он им так и не стал. Он был денежным мешком. Его шикарная квартира – золотой клеткой. А сам он – редкой сволочью, которая постоянно раздавала ещё маленьким нам подзатыльники. Теперь то он этого не может сделать, боится, что может получить ответную реакцию, но раньше мы с Егором боялись его как огня. А маму нашу он любит, ну на сколько это тело вообще может любить.