Дудко Инна Не пей — козленочком станешь!
Пролог
Эх, говорила мама: "Не пей — козленочком станешь…" — не верил, пил…и вот…
Иван проснулся от ужасной головной боли, попытался совершить открытие века, но открытие не состоялось. Во рту было сухо, как в пустыне, и так гадко, будто там всю ночь паслись верблюды. Вторая попытка разлепить веки оказалась такой же безрезультатной. Кровать казалась донельзя жесткой, покрывало колючим. Мысли роились в голове, но как-то вяло и без особого энтузиазма. Попытка сесть, очень резко перешла в желание снова лечь. Приняв исходную позицию, Иван попытался собраться с мыслями, но собрание не состоялось…
И тут, вдруг, до него дошло, почему все так плохо — какой-то гад спер его подушку!!! Такое неуважение к собственной персоне придало Ивану сил, и он смог перевернуться на пузо и встать на четвереньки. В таком положении он даже смог сделать пару движений в сторону, где предположительно находиться край кровати и, замерев в тягостных раздумьях, а собственно, зачем он это делает, ощутил медленно, но верно явный дискомфорт в районе правой руки. Тут раздался щелчок и Иван, каким-то шестым чувством определил, что кто-то включил свет. От неожиданности он даже смог разлепить один глаз и его взору предстали цветастые тапочки, а в них ноги. Иван попытался поднять взгляд повыше, но на уровне коленок голова закружилась, и он поспешил закрыть глаз…
Немая сцена затягивалась, но тут тишину разорвал до боли знакомый голос:
— Мам, эта скотина опять нажралась!!! — конечно так верещать могла только его сестрица Аленушка. — Убери руку из собачьей миски, придурок.
"Это она мне???" — мысленно возмутился Иванушка, но здоровое чувство самосохранения посоветовало внемлить совету и достать руку.
Послышались легкие шаги, и Иван мог поклясться, что это мама вышла из своей комнаты…сейчас она близоруко сощуриться и всплеснет руками. Он не ошибся, грустный мамин голос произнес:
— Ну, говорила же тебе, Иванушка, не пей.
— А то что??? — прошамкал ссохшимися губами Иван, — козленочком стану???
— Это тебе не грозит, — резко ответила Лена, — ты и так самый настоящий козел!!!
Глава 1
"Имидж — ничто, жажда — все!" — оправдывался
братец Иванушка, нервно цокая копытцем.
Итак, Ивана бросили в гордом одиночестве. До своей комнаты пришлось добираться самому. Сделав этот марш-ползок, он даже загордился собой, но совсем чуть-чуть, а потом вскарабкался на кровать и сразу отключился.
Утро не принесло молодому человеку ничего нового…практически ничего, если не считать странного ощущения что судьба приготовила ему какое-то западло и он в него вляпался по самые к-г-м…ну дамам по пояс будет. То, что дома с Иваном никто не разговаривает, новеньким для него не было. Так изначально повелось: каждое утро после попойки Ивана встречало угрюмое молчание, его милые дамы, мама и сестра, думали таким образом пробудить во нём совесть, и действительно, совесть просыпалась с немым укором заглядывала в дебри его души, осуждающе качала головой, а затем с чувством выполненного долга переворачивалась на другой бок.
Но на этот раз было как- то…неудобно, что ли, хотя ему и хотелось завалить к сестре в комнату, и грозно сверкая глазами прореветь: "А за козла ответишь!!!". Но что-то Ивану подсказывало, что лучше не надо.
Иван поплелся на кухню для пробного завтрака, так сказать проверить желудок на вшивость: сильно он на него обиделся или терпеть можно. Как назло, на кухне допивала свой утренний кофей его ненаглядная сеструха. Он сделал вид, что все отлично и полез в шкафчик за любимой кружкой, зазвонил телефон, Иван резко развернулся и жутко треснулся головой о дверку. Алена со всей строгостью уставилась на брата, видимо, собираясь провести лекцию на тему: "Алкоголизм сегодня, завтра, послезавтра" (она это дело у него любила), но её лицо внезапно вытянулось, а глаза стали о-о-очень большими и выразительными, будто ее посадили на раскаленную сковородку. Наконец она выдавила:
— Ты что на меня обиделся?
Тут настала очередь Ивана офигеть:
— За что?
— Ну, за то, что я ночью тебя обозвала, я же просто очень разозлилась, а ты…
— Что я?
— Дразнишься, вона как побрился, да еще и причеху такую забабахал… — грустно изрекла Елена.
— Да о чем ты? — изумился парень, — в моем состоянии бриться это же смерти подобно, а на голове у меня художественный беспорядок в стиле: "Я у мамы дурачок".
— Угу…и к зеркалу ты не подходил.
— Нет!
— Тогда сходи — есть на что посмотреть.
Иван решил, что Лена прикалывается, но все-таки пошел в прихожку к зеркалу…вот уж действительно — чем меньше знаешь, крепче спишь…Увиденное, так поразило парня, что даже похмельный синдром ушел на второе место.
Отражение издевательски пялилось на него, выставив напоказ аккуратную козлиную бородку, да и волосы на голове действительно приняли какую- то странную форму.
В похмельной голове шустро заворочались мыслишки: "КТО!!!? КТО ЭТО СДЕЛАЛ???!!! УБЬЮ!!!"
Он побежал в ванную и стал пытаться оторвать куцую бороденку, но, как, ни старался ничего у него не получилось. Обхватив свою многострадальную голову, он как ошпаренный выскочил из ванной и понесся к себе в комнату, где зарылся разгоряченным лицом в подушку. Голова немилосердно болела, но не похмельной болью, а тут еще и стопы начала подкручивать легкая судорога.
— Что? Хреново? — раздался напряженный голос Лены.
— А ты как думаешь?
— А нечего набираться до поросячьего визга.
— У тебя забыл спросить, что мне делать…
— Вот именно!
— Лен, ну я ж серьезно…худо мне… — промямлил Иван уткнувшись в подушку
— Похмелье дружок, похмелье…
— Ну что ты как маленькая! Похмелье, похмелье! Говорю тебе это не то.
В знак примирения Лена положила руку брату на голову и тут же с визгом отскочила.
Иван подорвался с лежбища и встревожено уставился на сестру, которая скакала по комнате и трясла рукой.
— Что случилось? — спросил он.
— Я укололась!!!
— В смысле??? Лен если ты про наркотики, то думаю, что маме это не понравится…
— Придурок, я об тебя укололась!
— А я всегда думал, что я мягкий и пушистый, по крайней мере, местами…
— Идиот!!! Говорю тебе: я уко…поранилась об твою голову, у тебя там что-то торчит!
— Лен, ну что у меня может торчать? Нет вообще-то кое-что может, но эта деталь находится далеко не на голове, и пораниться об нее невозможно!!
— Не пошли!
— А ты не неси всякий бред!
— Какой бред! Потрогай свой котелок сам!
Иван рукой провел по своей многострадальной голове и в ужасе отдернул: там действительно что-то было, и голова болела больше всего именно в тех местах. Аленушка, воодушевленная выражением лица братца, подошла ближе и осторожно зарылась в Иванову шевелюру. Затем на шаг отступила и изучающие уставилась на Ивана, тот не выдержал и спросил:
— Ну, что там? Ну, че молчишь? Ну?
— Батенька, да у вас рога растут!
После этих слов Иван отключился от этого суетного мира.
****
Да… как говориться, беда не приходит одна…
Иван приоткрыл один глаз в надежде, что все произошедшее накануне было просто пьяным бредом, но как это обычно бывает: мечты, мечты — жестокая реальность. В комнате он был один, Елена куда-то удалилась. Голова и стопы нудно гудели, но кроме всего прочего появился некоторый дискомфорт в области нижнего полушария головного мозга. Переборов, охватившие его смутные сомнения Иван все — таки дотронулся до своего собственного, так иногда дорогого зада, и в страхе отдернул руку. Там что-то было. В голове промелькнула мысль: кажется, я сошел с ума — какая досада, но от этой все объясняющей идеи его оторвал тихий смех. Иван подхватился и уставился в темный угол, откуда исходил звук. Там кто-то был…
— Эй! — окликнул тень Иван, — а ну-ка выйти из сумрака…
— Оба-на, какой герой, — по голосу чувствовалось, что существо (кем бы оно ни было) улыбалось, — видать насмотрелся всяких там дозоров.