В «Британнике для подростков» нет статей про карточные игры, но мой отец тасовал и раздавал карты так ловко, что не было сомнений – он играл в карты всю свою жизнь и наверняка играл в последний день декабря в Греции, где карты считаются частью праздничного ритуала. «Во многих странах есть интересные новогодние традиции», – утверждает моя энциклопедия, и среди ежегодных новогодних обычаев моего отца было доброе поведение. Каждый Новый год без исключений. Так он стал моим любимым праздником, даже в те подростковые годы, когда все казалось таким неправильным.
Как-то после ужина мы убрали со стола тарелки и вынули центральный фрагмент столешницы, а затем втроем – Майк, отец и я – сели за карточную игру, которая затянулась до глубокой ночи. Греки верят, что Новый год – это время удачи и везения, многие практикуют в это время обряд кали хера. Дословно это переводится как «хорошая рука», а хорошей эту руку делает щедрость по отношению к детям. Мой отец выдал нам деньги, и мы с Майком набросились на свои четвертаки, жадно глотая газировку, которую нам обычно не разрешали пить.
– Я заберу у тебя все пенни до последнего, – сказала я Майку.
Тот посмотрел на отца в поисках защиты, но отец лишь пожал плечами.
– Она неплохо играет, – сказал он и показал на меня большим пальцем.
Я улыбнулась и покачала ногами.
Чтобы разыграться, мы начали с более легких игр – это были несколько раундов в «безумные восьмерки» и «тяни карту». Колода была новой и еще хрустела. Однако уже через час или около того мы перешли к покеру и блэкджеку. Мой отец, как всегда, сдавал.
– Ох, – сказал он, посмотрев на то, что ему выпало, – эти карты просто ужасны. – Он подмигнул, и мы с Майком подкинули в банк еще мелочи. Мы играли часами, наши стопки монет росли и уменьшались, но отец никогда не позволял нам проигрывать слишком долго.
Когда он встал и подошел к кухонным шкафам, мы надеялись на торт, но его время еще не пришло. Вместо торта отец принес спелый гранат.
– Готовы? – спросил он.
Мы кивнули и про себя помолились, чтобы из жесткой красной кожицы высыпалась огромная куча семечек – это еще один символ удачи. С грохотом, который заставил весь наш квартал вздрогнуть, он разбил этот фрукт о край стола. Наклонившись, мы вместе осмотрели его.
– Да, – сказал отец. – Неплохой попался. Похоже, год будет хорошим!
Он протянул каждому из нас салфетку с горстью семян.
– Что думаешь, Гарифалица?
Я ненавидела, когда он звал меня по-гречески, но сейчас было не время протестовать. Я рассматривала его, вглядывалась в веселое лицо, глаза, полные света, и все казалось мне возможным.
– Да, – произнесла я. – Это будет наш лучший год.
– Моя девочка! – воскликнул он и потрепал меня по плечу.
– А ты что думаешь, Михали? – спросил он моего брата.
– Так и будет, – ответил тот.
Мы играли партию за партией до полуночи, а когда до окончания старого года осталось всего ничего, появление василопиты заставило нас позабыть о картах. Отец вырезал ножом знак креста на поверхности пирога, прежде чем его нарезать, и мы принялись быстро есть каждый свой кусок, стараясь найти запеченный четвертак, что гарантировало удачу на весь будущий год. Когда его металл звякнул о мои зубы, я ухмыльнулась.
Майк, нахмурившись, откусил еще кусочек, его подбородок был весь в сахарной пудре.
– На весь год, – сказал отец и поднял меня на руки. Он повернул меня, мои ноги двигались отдельно от тела, и мы закружились в радостном вальсе, пока не помутилось в голове.
– Вот скажи мне, – сказал он, – как это тебе так повезло?
Глава 4
Танцы
Когда я была во втором классе, отец как-то раз постучал в дверь моей спальни и прислонился к раме. С его шеи свисала золотая цепочка с крестом, и крошечные ножки Иисуса уютно устроились в волосах на его груди. Все греческие мужчины, которых я знала, никогда не встречали пуговиц, которые стоило бы застегнуть. Он обратился ко мне с вопросом:
– В церкви проходят занятия по греческому языку. Хочешь пойти?
Конечно, я была обязана ответить «да». Да, я хочу узнать все, что смогу, о твоем языке, о твоей культуре, о философии и искусстве, о древнейшей цивилизации – обо всем, что греки ставят себе в заслугу. Да, я хочу быть ближе к тебе.
Я кивнула, и отец расплылся в улыбке.