– Простите, меньше всего я склонна беспокоиться о благополучии моих похитителей, – отрезала я.
– Вы многого не знаете, не представляете, как тут всё устроено, потому сразу воспринимаете в штыки наш уклад, но он зарекомендовал себя столетиями. Если бы Вы только попробовали стать немного восприимчивее к происходящему, постарались приспособиться, Вы бы поняли всю прелесть Вашего, Вера, положения. Вы не первая, не последняя, но это не умаляет Ваших уникальных возможностей сейчас. Если хотите, я Вам расскажу о преимуществах, которыми «доноры» могут пользоваться…
– До тех пор, пока их не сбросят в пылающую яму в сером мешке? – съязвила я.
– Вы непробиваемы. Мы должны стать если не друзьями, то партнерами. От вашего неразумного поведения могут пострадать люди…
– Которые меня украли и вынуждают заниматься чёрт знает чем? Да и представления о «партнерстве» и «дружбе» в вашем мире слишком отличаются от моего, – закончила я.
– Чем я могу Вам помочь? Я здесь только для этого, – Маргарита устало закатила глаза.
– Достанете мне гранит.
Она побледнела.
– Откуда Вы знаете? От Алькальда? – её рука взметнулась к обручу вокруг шеи.
– Так мы договорились? – упорствовала я – Вам нужен послушный «донор», мне – гранит.
– Я не могу даже обсуждать с Вами такое! – внезапно потеряв хладнокровие, зашипела на меня Маргарита, – То, что Вы просите, невозможно!
Я, понурив голову, раскачивала качели. Другого ответа я не ожидала, но она неожиданно деловым тоном добавила:
– Если Вы будете четыре недели вести себя ответственно и делать всё, как надо, я разрешу одному человеку рассказать вам о граните. Только рассказать.
Я внимательно посмотрела на неё, но маска равнодушного чиновничьего безразличия уже вновь была на ней. Месяц не маленький срок, но ради ключа, открывающего портал между нашими мирами, постараться притвориться было можно.
– Сегодня день уже прошёл, а я не пела, ни рисовала, ни что там ещё делают счастливые и покорные «доноры»? Да и выгляжу паршиво, а уж чувствую себя и того хуже.
– Это как раз не беда! – почти весело заключила она – Сейчас я распоряжусь: мы всё успеем!
Маргарита бодро зашагала между клумб, довольная, что получила от меня тот результат, на который рассчитывала. Я с трудом поднялась и поплелась к столовой. Голод был просто зверский.
Алла Семёновна, не обращая на мой вид внимания, расцвела и привычно зачирикала о том, как хлопотно работать на кухне, где все едят в разное время. За тяжелой шторой стол был уже накрыт. К моему удивлению, все продукты на столе были красного оттенка: томатный сок, яблоки, клубника, красные болгарские перцы, красная рыба, вяленое мясо, красные омары, даже торт «Красный бархат».
Я в недоумении уставилась на такой необычный банкет. Алла Семёновна, поправляя свой новый обруч на горле, к которому очевидно ещё не привыкла, мягко усадила меня в кресло и объяснила:
– Видишь ли, мне иногда присылают просто продукты, а что готовить из них, чтобы тебя порадовать, решать оставляют мне. Но иногда, как сегодня, – она закашлялась, – Придется съесть что-то, что повысит энергоотдачу нужного цвета. Сегодня – это красный.
– Еда тоже влияет? Одежда? Занятия? Что ещё? – я хотела знать больше, раз уж решила на время встроиться в эту систему.
– Это я не могу тебе сказать, – пугливо ответила Алла Семеновна и торопливо удалилась, на ходу пожелав мне «Приятного аппетита!».
Я принялась за еду. Какого цвета, мне было безразлично, лишь бы перестал мучить голод. Но я должна была признать, что некоторые продукты, даже в нашем мире, я видела нечасто: омары были в диковинку.
Когда я вышла на улицу, уже спустился густой вечер, нужно было торопиться. Страх от того, что мне готовит эта ночь, сковывал. От одежды и волос до сих пор пахло погребальным костром. Перед глазами стояло лицо несчастной женщины, которая сама решила принести себя в жертву ради детей.
Тамара тоже была в новом ошейнике. Она отправила меня в душ, сделала профессиональный макияж за несколько минут и от удара на щеке, от заплаканных глаз, от синяков под глазами не осталось и следа. Через час волосы были уложены волнами и посыпаны блестками, накладные ресницы придали томности глазам, ярко-красная помада визуально увеличила рот вдвое, а яркое красное шелковое платье с глубоким декольте окончательно завершило образ женщины-вамп тридцатых годов.
Нина пришла с фонарем и отвела меня к воротам. Окинув меня оценивающим взглядом, утвердительно кивнула. Я была ей очень благодарна. Она одна из всех здесь, казалось, поняла, каких душевных сил мне стоило стоять здесь, готовясь к «выезду», как ни в чем не бывало, после всего пережитого мной с утра. Я села в машину и отправилась к Алькальду, полная страха и решимости.