– Вы уезжаете? – глупо спросила я и осеклась: речь обо мне.
Она покачала головой и пошла к шкафу. Вместо привычных ярких нарядов из недр выбралось чудовищно-нелепое белое свадебное платье. Я сглотнула: что-то очень часто приходится мне сталкиваться со свадебной тематикой сегодня.
– Всегда такое разнообразие цвета, почему сегодня белое? – я старалась, чтобы голос звучал как можно непринуждённее.
– Вера, Вы как всегда наблюдательны, а я как всегда не смогу Вам ответить, – бегло ответила Тамара, небрежно поправляя обруч с током на шее и давая понять, что дальнейшие расспросы могут навредить нам обеим.
Я уселась в кресло. Два часа меня приводили к идеальному образу «невесты». Нужно отдать должное моему стилисту – я была просто обворожительна. На своей настоящей свадьбе я была одета гораздо скромнее, но чувствовала себя в миллион раз счастливее. Сейчас же меня скорее готовили на эшафот. От моего вида веяло предсмертным холодом.
Нина пришла раньше, но я уже была готова. Тамара бросилась мне на шею и крепко обняла. Когда за мной закрылась дверь, в гримерной послышался плач. «Как приятно, наверное, мне должно быть от этих рыданий в мою честь, – раздраженно подумала я, но тут же остановилась – Стоит быть начеку, раз со мной прощаются навеки».
Нина посмотрела на свадебное платье с некоторым удивлением, потом, видно, поняв что-то, нахмурилась, и зашагала к пропускному пункту. Вдруг мы увидели толпу женщин, которые сгрудились у одного из бараков и что-то энергично обсуждали. Нина свернула в их сторону, сказав мне ждать её у ворот. Но я решительно направилась за ней к галдевшему сборищу лагерниц.
Нина влетела в их кучу, как ястреб на цыплят и зашипела:
– Вы что?! С ума посходили?! Что у вас тут произошло?! Быстро за работу!
Но никто не двинулся с места. Когда я подошла, одна из женщин, с пергидрольными волосами, в грязном переднике, ткнула в меня пальцем:
– Это из-за неё всё! Она во всём виновата! – и на меня злобно уставились несколько десятков глаз.
Толпа расступилась: на земле валялась женщина, которую я видела в столовой. Лицо застыло в предсмертной конвульсии, на губах – розовая пена, тело выгнуто в последнем мышечном спазме. Она была мертва.
Я догадалась, что уборщица не погнушалась объедками с моего стола, в том числе отведала и отравленный торт. «Если бы меня не предупредила Алла Семёновна, вот так я бы выглядела сейчас», – пронеслось в моей голове. Я в ужасе отшатнулась.
– Эта «невеста» всех нас сведёт в могилу! Лида с ней виделась последней! – не унималась одна из лагерниц. Кто-то из женщин оплакивал судьбу своей товарки. Остальные молчали. Ждали ответа и моей реакции. Я не знала, что делать.
Нина деловито спросила:
– Где Алла?
– Она сегодня взяла день и уехала в город к врачу, – подала голос другая женщина из толпы.
– Кто готовил сегодня в столовой? Чья смена? – Нина решила разобраться.
– Так Лида и готовила! – Женщина с длинными наращёнными ресницами кивнула на труп на земле.
Нина потопталась на месте, но, не найдя быстрого решения, стушевалась:
– Всем возвращаться к работе! Живо! – она сурово взглянула на зачинщицу разборок. Та сдаваться не хотела. Встряхнув своей бело-желтой шевелюрой, она прищурилась:
– А с этой что делать? Наверняка это её рук дело!
Нина протянула руку, указывая на меня:
– Да что она может сделать?! Ты посмотри: она сама без пяти минут труп! Женщины оглядывали мой наряд и сокрушенно вздыхали. Мне стало страшно: если все признают, что мне конец, то дела мои плохи. Люди стали расходится. Подруга отравившейся Лиды, в грязном переднике, отправилась к Маргарите сообщать о происшествии. Нина повела меня к воротам.
– Это мой последний «Выезд», верно?! – тихо спросила я.
– Нет, не верно, – Нина встряхнула меня за плечи, – Не все, кто в белом платье уходил отсюда, возвращались. Это так. Но у тебя всё получится!
За её спиной треснула ветка. Кто-то прятался и тайком провожал меня. Я с усилием вглядывалась в сумрак кустов. Вдруг тень дернулась, наши глаза встретились. Это была Лена. Она была чем-то напугана или очень расстроена. Девушка побежала в лагерь.
«Бедная девочка тоже переживает за меня!», – подумала я, – «Только смелости не хватило подойти, попрощаться».
Нина, будто не заметив этого инцидента, спокойно проговорила:
– Если мы ещё увидимся, я буду рада, – и вытолкнула меня за ворота.
Марат был в парадной военной форме. Он стоял у машины с прожорливо открытой задней дверью. На секунду его взгляд натолкнулся на Нину, которая провожала меня, и он тут же отвернулся, скрывая выражение своего лица. Мы двинулись в путь. Казалось, что вот так вдвоем в машине мы ехали на день рождения Алькальда сотню лет назад.