Джина размяла ей плечи.
– Ты вся зажатая.
– Наверное.
– Хм, причин у тебя хватает.
Элизабет понимала – так Джина выражает свое сочувствие. И знала также, что, если не заведет разговор сама, Джина промолчит тоже. Одно из железных правил для служащих: хотят гости поговорить – поддержите беседу. «Но нечего навешивать на них личные проблемы! – внушала Мин на еженедельных собраниях персонала. – Они никому не интересны».
Неплохо бы узнать мнение Джины о делах на Спа.
– Что-то не очень тут ладно, – начала Элизабет. – Все отправились на гольф?
– Если бы. Нет, у нас мало гостей уже два года. Расслабься, Элизабет! Руки у тебя деревянные, как доски.
– Два года? Но что же произошло?
– Что я могу сказать? Все началось с того идиотского «мавзолея». Люди не хотят платить такие деньжищи и любоваться горами грязи да слушать стук молотков. И баню еще не закончили! Нет, ну скажи откровенно, кому нужна римская баня?
Элизабет вспомнились шуточки Лейлы насчет бани.
– Так и Лейла говорила.
– И была права. Перевернись, пожалуйста. – Массажистка мастерски задрапировала ее в простыню. – Знаешь, ты первая назвала имя. Ты представляешь, какой блеск придавала Лейла этому курорту? Людям нравилось находиться рядом с ней. Они приезжали в надежде встретить ее. Живая реклама Спа. И она всегда рассказывала, как познакомилась тут с Тедом Винтерсом. А сейчас – прямо и не знаю. Переменилось что-то… Барон швыряет деньги, как одержимый… Видела новые джакузи? А в бане внутренняя отделка затянулась. Зато Мин ударилась в мелочную экономию. Шутка! Барон возводит римскую баню, а баронесса велит нам экономить на полотенцах.
Массажистка лица была новенькая, японка. Массаж завершился теплой маской, которую она наложила после чистки. Элизабет расслабилась, задремала. Разбудил ее мягкий голосок.
– Приятно вздремнули? Я вам лишние сорок минут дала. Вы так мирно спали, а времени у меня все равно навалом.
6
Пока горничная распаковывала ее чемоданы, Эльвира Михан обследовала новое жилище. Бродила из комнаты в комнату, глаза ее шныряли туда-сюда, ничего не пропуская. Мысленно она уже сочиняла, что надиктует на новенький магнитофон.
– Все, мадам? – У дверей гостиной стояла горничная.
– Да, благодарю. – Эльвира пыталась подражать тону одной из своих клиенток, миссис Стивенс. Чуть-чуть высокомерно, но все же дружелюбно.
Не успела закрыться за горничной дверь, как она рысью метнулась к объемистой сумке за магнитофоном. Репортер из «Нью-Йорк Глобал» научил ее пользоваться аппаратом. Устроившись в гостиной на диване, она начала.
– Ну, вот я и в Сайприс-Пойнт Спа. И уж поверьте мне, это вам не баран чихнул. Это мое первое сообщение, и я хочу поблагодарить мистера Эванса за доверие ко мне. Когда после выигрыша в лотерею он брал у нас с Вилли интервью, я открыла ему свою голубую мечту – побывать в Сайприс-Пойнт Спа. Он отметил, что мне явно присуще чувство драматического и читатели «Глобал» с интересом познакомятся, как там все на шикарном курорте, увидят его моими глазами. Еще он добавил, что люди, с которыми я буду встречаться, ни за что не подумают, что я – журналистка, и я смогу услышать массу любопытного. А потом, когда я объяснила, что страстная поклонница кинозвезд и знаю много об их частной жизни, он сказал, интуиция подсказывает ему, я сумею написать серию прекрасных статей, а может, кто знает, и книгу.
Эльвира, блаженно улыбнувшись, поправила юбку пурпурно-розового дорожного платья – та все норовила задраться.
– Книгу, – повторила она, стараясь говорить прямо в микрофон. – Это я-то, Эльвира Михан. Но как вспомнишь всех этих знаменитостей, их романы… Сколько ж среди них самого настоящего дерьма. Мне начинает казаться, что и я могу не хуже. Значит, по порядку. Из аэропорта я ехала в лимузине вместе с Элизабет Ланж. Она такая прелестная, молоденькая. И мне ее было очень жалко. У нее очень грустные глаза, сразу можно догадаться – она в сильнейшем нервном расстройстве. Всю дорогу из Сан-Франциско она дремала. Элизабет – сестра Лейлы Ла Салле, но они совсем непохожи. Лейла была рыжая, с зелеными глазами. Очень сексуальная, но и на королеву похожа, нечто среднее между Долли Патрон и Григ Карсон. А про Элизабет вернее всего сказать «цельная натура». Немного худовата, широкие плечи и огромные голубые глаза с темными ресницами, волосы длинные, медвяного оттенка. У нее решительный красивый рот, красивые зубы, а когда она улыбнулась – единственный раз, – то как будто теплое сияние разлилось. Ростом Элизабет довольно высокая, около пяти футов девяти дюймов. И могу поспорить, она поет. Голос у нее мягкий и приятный, совсем не похож на манерный актерский, каким говорят молодые старлетки. Но старлетками их теперь вроде бы уже не называют. Если сдружусь с Элизабет, она, может, расскажет мне что-нибудь новое про свою сестру, про Теда Винтерса… А может, «Глобал» поручит мне репортажи из зала суда?