К всеобщему изумлению и даже огорчению, Толик оказался девственно невредимым. Он стоял в тёмном и прохладном помещении, с журчанием подтекал речной водой, и громко трясся от холода или страха. Его затащили в избу, забыв на какое-то время о насущных проблемах, раздели, уложили на кровать, и принялись растирать — река текла с северных гор и не теплела даже в самое жаркое лето.
Толик лязгал зубами и в резонанс с ними дребезжал всеми своим многочисленными костями.
— Что же этот ты, братец, — разочарованно спросил его Витька, стоя в стороне и наблюдая за тем, как Толика доводят до нужной для жизни температуры. — Такой кордебалет и всё — только с перепугу? На тебе ж нет ни одной занозы!
Толик моргал мокрыми ресницами и что-то нечленораздельно мычал в своё оправдание.
— Холодный он, как лягушка после ледохода, — объяснил растиравший пупырчатую от гусиной кожи грудь Толика Олег. — Пчёлы, наверное, не очень любят холодных и синих…
— Кто ж таких любит?.. — язвительно спросил Сергей Игонин, гоняя по носу очки. — Он же сейчас ничем не отличается от окружающей среды. Холодильник изнутри теплее, чем Толик — снаружи.
Криогенный Толик молча сносил словесные издевательства. Он уже слегка порозовел и перестал жутко и заразительно трястись.
— Баста! — сказал через пять минут Сергей, вставая с колен и машинально вспоминая про очки. — Теперь не помрёт!..
Все стали наперебой расспрашивать Толика о его кошмарных приключениях, но того пока хватало лишь на то, чтобы не скрежетать панцирной сеткой своей койки.
— Оставьте вы его в покое! — заступился наконец за парня Витька Кузин. — Пусть человек теплом запасается, может, ему опять придётся делать вылазку. Своей боевой задачи-то он так и не выполнил…
Толик замычал, выпучил глаза, и снова задребезжал, очевидно, вспомнив недавние ужасы из своей биографии.
Сергей пошёл на Витьку грудью.
— Не доводи человека, — набычившись, сказал он. — Он и так, может быть, уже на всю жизнь останется заикой…
В избу вбежал Костя Мякишев, оставленный в сарае в качестве наблюдателя.
— Атас, братва! — радостно крикнул он. — Работнички из заказника возвращаются!
Бросив многострадального Толика приходить в себя уже самостоятельно, все высыпали почти наружу.
…В трёх сотнях метров от дома, в конце поля, неторопливо катила телега, запряжённая Боливаром. — На телеге сидели люди, впереди нее трусила Дуська — единственная гончая в охотобществе.
— Сейчас что-то будет… — игриво сказал Олег. — Балет по заявкам радиослушателей…
— Перестреляют их всех, — уверенно сказал Костя Мякишев. — Вместе с собакой, конём и телегой…
— А чем они хуже меня?.. — плотоядно спросил Илья, угрюмо глядевший вдаль уцелевшим глазом. Ему ужасно не хотелось быть единственно жертвой пчелиного террора. — Пусть тоже хоть немного постоят в длинной очереди к зеркалу…
Телега медленно и неуклонно приближалась к оккупированной пчёлами территории.
— Нет, ребята, так нельзя! — не выдержал Сергей. — Они же там ни о чём не подозревают! Чём они больше всех виноваты?! Тем, что не ночевали с нами в доме?
— Да, — согласился с ним Олег. — Надо их предупредить, а то у нас будет уже не база отдыха, а медсанбат. Шесть человек, плюс собака, и ещё коняга… Да и с Хрюрей пока не всё ясно. Может, и его тоже придётся оживлять от чего-нибудь…
Не сговариваясь, все начали вразнобой орать. Одни кричали: «- Берегитесь, пчёлы!!!». Другие: «- Стойте!!!» Третьи: «- Назад!!!». В сумме у них получалась полнейшая неразбериха.
Но телега всё-таки остановилась. Люди встали на ней и обратили свои лица к избе. Они, очевидно, ничего не разобрали, но сам факт крика насторожил их и настроил на какую-то потенциальную опасность.
— Надо синхронно скандировать, — сказал Витька. Давайте хором: — Пчёлы!!! Пчёлы!!!
Они не успели даже начать. Из-за дома вылетел гигантский рой, остервенело жужжащих агрессоров, и, невзирая на некомфортабельные для них условия сеней, ринулся в открытую дверь.
Ребята с визгом и толкотнёй шарахнулись от неё, захлопнув её перед самыми носами нападавших. Одна пчела всё-таки прорвалась вовнутрь и, гудя, как «мессершмитт», стала злобно атаковать глухие деревянные стены. Её в темноте прихлопнули тряпкой, чтобы не расшатывала ещё больше и без того уже неустойчивые нервные системы осаждённых.
Выждав несколько минут, Витька осторожно приоткрыл дверь. Пчёл поблизости не было, поэтому он открыл её шире.