И в спортзале на динамовской базе, и на кроссах в Кавголово, и на приозёрских скалах я на равных с бывалыми альпинистами-тимофеевцами до седьмого пота упражняюсь в иезуитских трюках, придуманных мастером, бегаю по пересечёнке, лазаю.
А после тренировок тороплюсь на электричку домой. И упускаю возможность поближе познакомиться с командой. И сегодня не могу вспомнить ни одного имени, хотя, — замечу в скобках — буквально всё, что касается моих бакинских спартаковских друзей, бережно храню и лелею в заповедниках благодарной памяти.
Но вернёмся к повествованию.
По результатам тренировочных сборов я был зачислен в основной состав.
И в конце июня одна тысяча девятьсот шестьдесят девятого года мы выехали на Кавказ. На базу альплагеря "Безенги".
Приехали в пересменок. Лагерь непривычно малолюден. Заезд участников ещё не начался. Мы — первые…
Интенсивная акклиматизация, тренировки. Снег. Лёд. Скалы.
Знаменитое безенгийское Футбольное поле. Ледниковое плато, окантованное отвесными стенами. Скальная тренировка.
Идём по маркированным маршрутам связками по двое. Я — новичок в команде — второй на страховочной верёвке.
Ведущий передвигается легко, забивая по ходу крючья. Я страхую, стараясь вовремя и на необходимую слабину выдавать верёвку.
Последние метры отвеса. Напарник скрывается за перегибом.
Иду вверх. И верёвка начинает заметно провисать.
Вот из-под ноги предательски выскальзывает живой**** камень. Срыв!
— Держи!
Остановился сам на ближней полочке. Отдышался и снова вверх.
И снова верёвка ослабевает, всё удлиняясь и удлиняясь нависающей петлёй.
А наверху — картина маслом…
Наслаждающийся сигаретой ведущий. Верёвка для самостраховки со знанием дела обмотана вокруг скального выступа, а вот другой — мой — конец её свободно зависает за край скалы. Страховочка-с?!
И я больше не верю ему.
……………………..
Первое восхождение. Погода неважнецкая, и маршрут, заявленный по четвёрке, явно усложнился.
В штатном режиме подошли к последнему участку перед вершиной. Узкий, в снежных карнизах, перешеек между массивами обрывается растворяющимися в тумане и снежной круговерти стенами.
Замираю в нерешительности. Такое мне ещё не встречалось. Как проходить? Оборачиваюсь назад, и встречаю издевательскую улыбочку связки.
И наступает кризис.
— Валера, — обращаюсь к нашему инструктору, — я дальше не пойду…
…………….
На базе обсуждается ЧП. Тимофеев уговаривает остаться, обещает послать на Гвандру:
— Ты там сделаешься профессором снежных наук.
— Спасибо, Андрей Владимирович…
Я понял, что совершил роковую ошибку. И вот — расплата… На следующий день меня можно было увидеть в кузове машины, отправлявшейся вниз.
Прощайте, Горы…
* — улар — горная индейка
** — "шестёрка" — категория сложности маршрута (международный класс)
*** — Шха́ра — горная вершина в центральной части Большого Кавказкого хребта, 5203 м
**** — живой камень — обломок массива, временно удерживающийся на теле скалы.
Здесь в записи образовывается неловкая пауза. Прерывается плавное течение повествования, и я решил протянуть мостик между прошлым и настоящим
МОСТИК
Мы с моей жёнушкой Людмилой покинули Петергоф летом одна тысяча девятьсот семидесятого. Скоро-скоро должен был появиться на свет наш первенец, а жилья не было, и перспектива получить что-то и где-то не внушала оптимизма… Снимали комнату на петергофской окраине…
Хозяин, весельчак Паша, отговаривал:
— Не валяйте дурака. Уехать просто, а вот вернуться…
И он садился на диван между мною и Людмилой, обнимал нас за плечи, и пел громко, фальшивя:
"И за борт её броса-а-ет
В набежа-а-авшую волну…"
И хохотал, довольный…
Мы прожили у Павла несколько длинных месяцев. Его старая мама, потерянная и неслышная, бесцельно бродила по комнатам, появляясь неожиданно и незаметно исчезая.
И спрашивала, когда мы куда-то собирались:
— Даляко идётя? Скоро ли придётя?
Ей, наверное, было страшно оставаться одной в доме… А мы не понимали старушку, и нам было смешно.
— Бросай свой Ленинград. Переезжайте к нам. Я тебе устрою жильё от завода, — сказал папа в телефонном разговоре.
И я выписываюсь из комнаты моей бывшей жены в коммуналке роскошной сталинки на Коминтерна, и рассчитываюсь с долгами по всем адресам.
На Кировском заводе, где я работал последнее время, зашёл попрощаться к главному электрику. Евгений Яковлевич Вейнерт всплеснул руками: