Во время этих передач Лили много смеялась.
Троица вернулась на Пхукет, в поместье Кингсли. Им нужно было время, чтобы отдохнуть и полностью восстановиться. Раны Лили и Кингсли быстро зажили. Марк был ранен в плечо, но несколько раз. Связки и кости были в ужасном состоянии, он перенес несколько операций, незадолго до их поездки в Испанию.
Лили пришлось за него поволноваться. Месяц они провели на Пхукете, но Марк по натуре был активным, и бездействие сводило его с ума, а это, в свою очередь, сводило с ума всех остальных. Наконец, в один прекрасный день он объявил, что должен уйти, а потом посмотрел на Лили и просто сказал:
— У нас есть работа.
«У нас».
Такие простые слова.
Сначала было нелегко. Лили привыкла работать с Кингсли. Марк был совсем другим человеком. Каждому из них потребовался целый процесс переобучения. Они неоднократно спорили. Лили неоднократно задавалась вопросом, во что, черт возьми, она ввязалась, и стоит ли оно того.
Определенно, да.
Вместе они ездили по миру, вместе могли делать все, что угодно. Узнали друг друга по-настоящему, а не только как двух людей, попавших в отчаянную ситуацию. Она быстро поняла, что любит в нем не только Марселя Де Санта, знаменитого наемника, но и его самого. Ей нравилось знать, что он в любой момент прикроет ей спину. А когда исполняла свои заказы, нравилось осознавать, что ночью она вернется к нему. Нравилось с ним разговаривать и смеяться. Прикасаться к нему, когда ей заблагорассудится, и при этом не опасаться, что для этого нет веской причины.
Они не были теми, кем были когда-то в Африке, и уж точно не теми, кем были в Южной Америке и США.
Они стали чем-то гораздо большим. Чем-то единым. Чем-то нерушимым.
Кто бы мог подумать, что в убогом преступном мире наркобаронов, наемных убийц и главарей мафии два человека могут найти друг друга, долго друг с другом воевать, а затем влюбиться.
— Ты так притихла, я уж подумал, ты ушла, — прервал ее размышления голос Марка.
Лили обернулась и увидела, что он вошел в гостиную. Марк нес ее чемодан и, поморщившись, поставил его на пол.
— Ты снова повредишь плечо, — предупредила она, встав рядом с ним.
— Волнуйся лучше за себя, дорогуша.
— Ты шутишь? Кто ухаживал за тобой после каждой операции? Ты такой ребенок, ещё раз я этого не выдержу.
— Кто бы говорил! Твой материнский инстинкт, прямо скажем, не очень обострён.
— Я готовила тебе суп!
— Один раз. Все остальное время, как только выдавалась свободная минутка, ты уходила играть во Флоренс Найтингейл, — упрекнул ее он (Прим. Флоренс Найтингейл — сестра милосердия и известная общественная деятельница Великобритании).
У Лили отвисла челюсть.
— Ладно, во-первых, она была медсестрой, а я никого не выхаживаю. Во-вторых, прости, но я все еще чувствую своего рода ответственность за тех детей, которых украл Станковский! И если я могу помочь хотя бы некоторым из них вернуться домой, то я это сделаю! В последний раз ты сам там был, помнишь родителей? Мать рыдала. Я не могу не помочь, — объяснила Лили, сурово уставившись на него.
— Ах, чуткое сердце, убей меня.
— Просто перестань таскать тяжёлую хрень, ладно? Пожалуйста! Сделай мне одолжение! — вздохнула она, слишком уставшая и слишком заинтригованная домом, чтобы спорить с Марком.
— Ну, когда ты так мило просишь, — усмехнулся он.
Лили посмотрела мимо него в коридор и увидела, что его чемодан стоит прямо в дверях.
— Зачем мы сюда приехали? — спросила она.
Марк вышел в патио и жестом пригласил ее следовать за ним.
— Ты мне как-то сказала, — повторил он. — Что у тебя больше нет дома. Этого дома не существует.
— Я помню, — кивнула она.
— А потом, в другой раз, ты сказала, что твой дом там, где я, — он всё шёл и, мягко взяв ее за руку, потянул к краю бассейна.
— Да, потому что так оно и есть.
— Тоже самое я чувствую по отношению к тебе. До тебя у меня не было дома. И мне было плевать, что его нет. Теперь... ты для меня всё.
Лили широко ему улыбнулась.
— Вот видишь? Быть милым не так уж и сложно, — поддразнила его она, хотя на самом деле это было так трогательно, что в глубине души ей хотелось расплакаться.
Марк не был склонен к цветистой прозе и романтическим жестам, поэтому, услышав его слова, ее сердце было готово разорваться от счастья.