— Сдаешься? — выдохнула она, выставив вперед кулаки, как боксер. Готовая дать ему отпор.
— Ты всегда была такой гибкой? — тяжело дыша, произнес он, глядя на зависшую над его головой ступню.
Лили ухмыльнулась.
— Надо было пользоваться этим, когда у тебя была такая возможность.
Она ударила его кулаком в живот, Марк отшатнулся назад, но ногу ее не отпустил. Он споткнулся о спальный мешок и забуксовал, все еще держа ее за лодыжку. Падая, он обхватил ее за пояс.
Рухнув на землю, они превратились в беспорядочную путаницу рук и ног. Она нанесла еще несколько ударов ему в грудь и в живот. Ему удалось схватить ее за запястье и прижать к ее спине, но тут Лили свободной рукой задела его ушиб в области ребер. Теперь она стала гораздо наблюдательнее, чем раньше, и как только обнаружила, что от ее прикосновения он вздрогнул, стала безжалостно колотить в это место. Обрушила на него весь свой гнев, разочарование, ненависть и боль.
Не в силах справиться с таким издевательством, Марк, наконец, резко выпрямился, отчего оба они оказались в сидячей позиции. Она обхватила его ногами и, держась за него, как за якорь, на секунду откинулась, а затем резко рванулась вперед, вложив в кулак весь вес своего тела. Когда она ударила его в челюсть, Марк не остался безучастным. В драках он по-прежнему ни на секунду не останавливался. Он молниеносно скользнул руками вверх по телу Лили и обхватил ее шею.
— Хватит! — взревел он, сжав ее не настолько сильно, чтобы полностью перекрыть ей кислород, но достаточно, чтобы показать, что он не шутит.
— Иди на хер, — прошипела она, вцепившись в его руки.
— Всё кончено. Прекрати, — приказал он.
Лили остановилась, просто сидела и смотрела на него. Их противостояние зашло в тупик, их силы были равны. Что ей делать, гоняться за Марком по палатке и колотить его до тех пор, пока он не свалится? Или пока он не подберется к ней так близко, чтобы обрушить сокрушительный удар, и тогда свалится она? Они зря теряли время. Она чувствовала себя нелепо. И потому разжала бёдра.
— Ладно. Всё кончено, — согласилась она.
Прищурившись, Марк пристально на нее посмотрел и медленно убрал руки с ее шеи.
Они осторожно попятились друг от друга. Лили не сводила с него глаз, пока не поднялась на ноги. Удостоверившись, что это не очередной его трюк, и Марк на самом деле объявил перемирие, она посмотрела на себя. Нахмурилась и начала отряхивать с одежды грязь и листья.
— По крайней мере, Лоу хоть чему-то тебя научил, — вздохнул Марк.
Лили подняла глаза и увидела, как он от нее отворачивается.
— Что? — спросила она.
Марк усмехнулся и, потянувшись сначала в одну, потом в другую сторону, потер свои ушибленные ребра.
— Вот как понять, что тебя заткнули за пояс, дорогуша. Тебе нужно быть осторожной — я не слишком усердствовал. Не все плохие парни будут так с тобой церемониться. Выкинешь подобное дерьмо не с тем человеком, и у тебя начнутся большие неприятности, а твоего драгоценного Кингсли рядом не окажется, чтобы тебя спасти, — язвительно предупредил он.
У Лили от ярости потемнело в глазах. Марк просто не умел вовремя остановиться. Она побеждала — ей ничего не стоило вырваться из этого удушающего захвата. Чем же вбить в его твердолобую башку, что она нисколько не хуже, чем он?!
«Что мне сделать, чтобы до него дошло, какой он придурок?!»
Лили вскрикнула и, даже не подумав о том, что делает, схватила первую увесистую вещь, что была у нее под рукой.
— Какой же ты козёл!
Только запустив в него этим предметом, Лили поняла, что она бросила. Ей оставалось лишь поморщиться, когда на его затылок обрушилась большая чугунная сковорода. На самом деле она кинула её не со всей силы, и, к счастью, не стремилась попасть в цель любой ценой. И все же. Марк рухнул на колени, слегка покачнулся, а затем упал лицом вниз.
Она его вырубила.
ДЕНЬ ДВЕСТИ ПЯТНАДЦАТЫЙ
Лили понимала, что могла бы его здесь бросить. Он был без сознания, и не похоже, что мог как-то ей в этом воспрепятствовать. У нее имелась цель, и Лили была еще довольно далека от ее выполнения. Ей следовало позвонить Кингсли и сказать, что она потерпела неудачу. Не то чтобы это непременно его обеспокоило, но все равно было унизительно. И, что ещё хуже, ей придется рассказать ему о Де Санте.