Папа начал издалека. Напомнил, как мы когда-то ездили на дачу к его сестре, моей тётке. Потом у тётки нашли рак, и она через год умерла. Мне тогда было года три, и я с трудом представлял, о ком он говорит. Потому что с семьёй тётки после её смерти мы не общались. У неё осталось двое детей - дочь, старше меня на два года, которая сейчас жила где-то в Европе, и сын, Андрей, мой ровесник. И тут до меня дошло, что это мой двоюродный брат сбил меня, а сам погиб. Я не мог сказать отцу, что всё понял, поэтому он ещё долго объяснял мне, что во всей этой истории был какой-то злой рок. Потому что дети маминой сестры выросли с мачехой, и сейчас она не захотела хоронить Андрея. А его отец умер всего два года назад. Поэтому они с мамой взяли на себя все хлопоты по погребению его племянника.
- И ещё. - Папа сделал выразительную паузу и, вздохнув, сказал. - У Андрея остались жена и маленький сын. В тот день они должны были куда-то поехать вместе, на этом самом новом джипе. Но мальчик затемпературил и Андрей поехал один.
Больше папа мне ничего не сказал. Зато подошла мама и заявила, что мне пора отдыхать, а они вернутся ближе к вечеру, чтобы накормить меня ужином. Я слышал, как они выходили из палаты, и их приглушенные голоса, когда они разговаривали с врачом в коридоре. Ко мне кто-то подошёл, я слышал звук сломанной ампулы, потом чьи-то руки коснулись моей шеи, и я понял, что там стоит катетер для внутривенных уколов. Через мгновение я уже спал.
Я сидел в кабинете заведующего нейрохирургическим отделением, куда меня привёз отец в инвалидном кресле. Кресло было старое, у него не хватало подставки для левой ноги, и я положил здоровую левую ногу на загипсованную правую, и слушал, о чём мой отец разговаривает с врачом. Ничего нового я для себя не услышал, поэтому повернул голову, и посмотрел в окно. Кабинет заведующего находился на пятом этаже и за окном покачивались макушки елей, которые доросли только до половины этих самых окон кабинета. Я никогда не был особо наблюдательным, но за два месяца проведённых в больнице, лёжа почти без движения, и глядя в окно, научился замечать разницу между вчерашним пейзажем и тем, что принесло новое утро. Хотя на первый взгляд, ничего не менялось. Я вспомнил своих знакомых сорок, у которых было гнездо на клёне, чуть выше окна моей палаты, и то, как они сначала хлопотали, выкармливая своё голосящее потомство. Потом вместо двух сорок, оказалось четыре, и я понял, что это птенцы уже вылетели из гнезда. От родителей они отличались короткими хвостами. Процесс воспитания сорочьих детей, я не столько видел, сколько слышал. Сороки стрекотали до самого заката, а я прислушивался и старался угадать, в какой стороне больничного парка они находятся. Из окна заведующего, кроме еловых макушек ничего видно не было, поэтому я бесцельно глазел на хмурое утреннее небо и думал о том, что дождя не миновать.
Вдруг какое-то движение поверх елей привлекло моё внимание. Мне показалось, что это воздух стал густым, буквально осязаемым. Я подумал, что протянув руку, я мог бы его потрогать. А воздух заклубился и сформировал две эфемерные фигуры. "Дедушка. А кто с ним не знаю. Хотя, это же я!" Я так испугался, что зажмурился, а когда открыл глаза, за окном никаких фигур уже не было.
Наконец врач отпустил нас не только из своего кабинета, но и выписал меня из больницы.
- Я не знаю, почему я это делаю. Тебе ещё лежать и лежать по стандарту твоих травм. А ты уже на костылях ходить начал. Твоя контузия никуда не делась, и чётко регистрируется на аппаратуре, но судя по твоему состоянию её уже в помине нет. - Сказал Борис Иванович на прощанье.
В машине я спросил у папы, как выглядел Андрей. Папа встревожено взглянул на меня, минуту молчал, а потом, вздохнув, сказал:
- Как твой брат близнец. Дома я покажу тебе его последние фотографии.
Мой кузен даже одевался как я. Та же стрижка андеркат, даже незаметная татушка на левом предплечье в виде розы ветров, была похожа до безобразия на мою. Только у меня она была на груди. И волосы у Андрея они были светло русые, у меня тёмно каштановые. Рост, вес, походка. Я смотрел на видео, как Андрей занимается в спортивном зале, и удивлялся тому, что он предпочитал те же самые тренажёры, что и я. Но главное, что меня поразило, что мы учились в одном универе, на одном факультете, и ни разу не встретились. И никто, и никогда мне не говорил, что встречал человека похожего на меня. Если бы Андрей доучился, он бы получил специальность геохимика, а я через год получу диплом, где в графе специальность будет стоять "География".
Через месяц я попросил отца свозить меня на могилу Андрея. Он долго отказывался, но я его уговорил. Мне сняли гипс, и я ходил не на костылях, а с тростью. Отец подвёз меня к самой могиле, и я удивился, что уже поставили памятник. Проследив мой взгляд, отец сказал:
- Это Лея прислала деньги. - Я знал, что Лея это старшая сестра Андрея. Их отец обожал "Звёздные войны", и назвал дочь именем любимой героини саги. Сына он хотел назвать Люком, но жена не позволила, и назвала его Андреем, в честь своего отца.