Но Артур только хмыкнул и ответил мне другое.
— Хватит называть меня по отчеству и на «вы», я не люблю этого. Артур, или просто Арт. Идет?
— Идет, — не могла не согласиться я. После такого называть его полным именем было невероятно глупо. Я попробовала мысленно произнести сокращенное имя, и мне безумно понравилось, оно ему шло. — И, да, я все поняла и прочувствовала. Больше таких уроков не надо. Пожалуйста.
Артур широко улыбнулся, ничего не ответив на мою просьбу, и направился к лесенке, с которой десять минут назад не дал мне спуститься.
— Пошли, я отвезу тебя домой. На сегодня репетиций достаточно. Дома попробуй разложить по полочкам все, что почувствовала, так легче будет воспроизвести эти эмоции снова. И учти, начнешь опять фальшивить, второго урока не избежать. И начнется он с повторения пройденного.
Артур говорил так буднично, так спокойно, даже немножко насмешливо, будто это не он только что чуть ли не разложил меня прямо на сцене. Я же до сих пор не могла вернуть себе дыхание, а сердце колотилось так, будто я пробежала стометровку, причем побив мировые рекорды.
— Может, мне еще экзамен сдать? — снова попробовала отшутиться я, но Артур повернулся ко мне, посмотрел внимательно, серьезно.
— Твой главный экзамен будет на премьере. И принимать его буду не я, а зрители.
Нет, он совершенно невыносим, и понять его, а уж тем более предсказать — гиблое дело.
Глава 9. Артур. Призраки прошлого
Те чувства, что испытываю к ней,
Меня влекут и мне всего странней.
Пьеса «Заблуждения»
Сегодня я приехал на работу пораньше. Мне хотелось быстрее разобраться с договорами, а после посетить наконец репетиции. Я был настроен решительно, ведь не в моих правилах пасовать перед трудностями.
Да, вчера я был слишком расстроен и, пожалуй, вымотан чужими негативными эмоциями. Все эти разговоры и объяснения с партнерами изрядно потрепали мне нервы. Еще и это предательство от человека, который растрепал всем вокруг о наших сложностях. И скорее всего, этот человек — кто-то очень близкий, тот, кому я доверяю.
Каждый хороший актер должен быть эмпатом, но это качество порой сильно мешало мне. Вот и во вчерашней ситуации моя способность чувствовать других людей вышла мне боком, вызвав только адскую головную боль и самые пессимистичные настроения.
Но сегодня я проснулся со свежей головой, будто туман в голове прояснился, и мысли встали на свои места. Я даже немного удивился, с чего я вчера взял, что Элли не справится? Я ведь заметил в ней искру еще на кастинге, и там же сразу понял, что у девочки есть некоторые проблемы в отражении эмоций на сцене. Разве не обещал я себе разобраться с этим и помочь эту искру разжечь? И разве не испытывал азарт, когда думал об этом? Мне всего лишь нужно было посмотреть, как выглядят ошибки Элли, и разобраться, почему она так зажата. Уверен, стоит мне еще раз понаблюдать за ее игрой, и я сразу же пойму, что держит Элли.
На свежую голову договоры дались мне легко, и к обеду я уже справился с самой неприятной задачей сегодняшнего дня. Удалось даже созвониться с некоторыми знакомыми, которые были готовы дать мне денег в долг в случае провала. Но я надеялся, что воспользоваться их расположением не придется, и подстраховка не понадобится.
Теперь ничто не мешало мне погрузиться в самую сладостную, самую любимую часть моей работы, и я отправился в зал, где шла репетиция. Попал в перерыв, но зато успел узнать мнение Эдика об Элли. Тот сказал, что ничего особенного, что новенькая плавает, и только несколько сцен получаются у нее сносно, и когда актеры вернулись, я попросил начать именно с тех эпизодов, которые получаются у Элли особенно удачно.
Девочка волновалась. По непонятной мне причине, она запиналась, забывала текст, а в глазах я то и дело ловил отголоски паники. Мне это не нравилось. Даже на провальном кастинге ее выступление не выглядело так жалко. Чего же ты боишься, куколка?
Впрочем, я отметил и сильные стороны Элли. Сцены, где девушке нужно было проявлять независимость и гордость, она выглядела невероятно убедительной, будто и не играла вовсе, а говорила от себя. Это было именно т о, чего я ждал от каждого своего актера. В те моменты я заслушивался ее голосом. Он звучал, как песня, ни одной фальшивой ноты.
Но на сценах с участием Влада пошло хуже. Там, где Элли должна была покориться мужчине, показать ему свою любовь, она безбожно фальшивила. Почти ни разу не попала в нужные эмоции. Выглядела сердитой, где нужно было быть нежной, на жаркие признания отвечала не страстью с примесью ужаса от собственной смелости, а холодностью. От рук Влада она сжималась, как будто ей неприятны его касания, и как бы ее партнер ни старался, она никак не могла расслабиться. А еще постоянно смотрела на меня, и в эти моменты я ловил в ее глазах неуверенность и страх.