– Из этой машины можно выйти только тогда, когда я этого захочу, – резко «отрезал» водитель, осознав, что его раскусили, хотя по ровному счету не сильно-то он и старался скрывать свою бандитскую личность: – Меня зовут Костя-киллер, и, надеюсь, ты понимаешь, что это значит.
«Жгучий холод», вмиг охвативший ее изнутри, сжал у девушки и без того небольшое сердечко в один миниатюрный комочек, причем ей даже показалось, что на какое-то мгновение этот ее орган остановился, а душа «стремительно прыгнула» в пятки, в результате чего она теперь сидела, оставаясь ни жива ни мертва; итак, с полной ответственностью можно утверждать, что, наконец осознав нависшую над ней опасность, в итоге она очень сильно переживала, что не прислушалась к страхам Азмиры, когда та пыталась ей предупредить как раз о чем-то подобном (ну, или, возможно, похожем). Вместе с тем изменить уже что-либо было нельзя, и оставалось только «плыть» по течению, полностью доверившись безнравственным преступникам, да разве что еще их ближайшей подруге, злодейке-судьбе; и ни одна из рисковых мыслей, будораживших сейчас ее воспаленный мозг – выпрыгнуть на ходу; огреть водителя дамской сумочкой; вцепиться ему ногтями в глаза; укусить его за руку – не находили своего понимания из-за осознания их полной абсурдности. Беркутов между тем гнал, превышая все допустимые скорости, чтобы ни в коем случае не дать своей спутнице возможность осуществить какую-нибудь ненужную глупость; расчет его оказался верным, ведь девушке даже мысль не приходила в ее непутевую голову, чтобы на столь быстром ходу выкинуть что-то такое, что шло бы вразрез с его первоначальными планами. Вот так, в принужденной к спокойствию обстановке, с учетом внутренних переживаний и сильнейших эмоций, душивших Гордееву изнутри, они смогли покинуть пределы города и, направляясь в сторону Ярославля, достигли деревни Буньково, где располагался питомник декоративных растений. Недалеко от него находилось небольшое строение, больше похожее на сарай; оно отстояло чуть в стороне, к нему вела проселочная дорога, а поблизости не было видно никакого жилья; говоря размышлениями перепуганной красавицы, если здесь, к примеру, закричать, то вряд ли бы тебя кто-то услышал, и единственное, на кого можно было бы сейчас рассчитывать – это на какого-нибудь чересчур смелого охранника, дежурившего в месте разведения саженцев.
Однако, словно бы прочитав мысли сидевшей с ним в авто проститутки, Беркутов резко повернул к ней свою злобную физиономию (она сидела, как везде в такси принято, на заднем сидении) и, напитав глаза безграничным гневом и «наполнив» их кровью, полу-шипящим голосом произнес:
– Даже не думай – это будет последний вскрик в твоей жизни, хотя, поверь, мне бы очень этого не хотелось. Поэтому сиди тихо, не подводи ни себя, ни того мужика, сидящего сейчас на охране.
Приняв такие нехитрые меры предосторожности, Константин остановил машину возле небольшой деревянной постройки, после чего, грозно рыкнув, одарил девушку взглядом, внушающим панический ужас:
– Остановка конечная – приготовьте к проверке карманчики! Шучу, – сказал он следом, невольно улыбнувшись своей плоской шутке, – можно «вылазить» – приехали.
– Нет, – испуганным голосом возразила молодая путана, словно бы вжавшись в обшивку сидения, – я никуда не пойду.
– Не глупи, – промолвил преступник, напуская на себя вид человека, не склонного к долгим переговорам, а главное, сопровождающим их убеждениям, – а не то будет хуже.
Гордеева крепко обхватила свое тело руками, словно бы пряталась в некий невидимый домик, способный спасти ее от жестокой расправы; простыми словами, она как будто бы готовилась полностью «утонуть» в мягкой обивке, а заодно и выказывала сейчас свою полную непокорность. Смерив ее гневным взглядом, Беркутов сразу же оценил обстановку и, выйдя наружу, негромко воскликнул:
– Слон, давай «дуй» на подмогу! Тут «шалава» одна упирается, и без тебя – ну, никак невозможно! – с ней справиться.
На его властный призыв дверь сарая открылась практически в ту же секунду, и оттуда вышел горилла-подобный молодой человек, отличавшийся массивной фигурой и огромнейшим ростом; не требуя никаких дополнительных разъяснений, он твердой походкой направился прямо к машине, а оказавшись подле нее, открыл заднюю дверцу, после чего, не спуская с лица звериного выражения, не замедлил засунуть в салон свои мощные руки. Анжелика, завидев это страшилище, как маленький, писклявый крысенок, кинулась к противоположному выходу; но не тут-то ей было: он в нее словно безжалостный коршун вцепился, обхватив грубо за плечи и не давая ни единого шанса, чтобы та смогла высвободиться из его цепких объятий.