До этого момента разговаривая очень любезным тоном, последнюю фразу Константин произнес с такой безграничной и отчаянной ненавистью, что невольно заставил затрястись перепуганную девушку еще значительно больше, хотя казалось – сие уже невозможно.
– Да, – подтвердила она дрожащим от страха голосом, вот-вот готовая рухнуть наземь, оставшись без чувств.
– Раз всем все становится ясно, – добавил бандит, обращаясь уже к товарищу, – тогда, Слон, сломай ей – но только так, для приличия! – несколько ребер, причем постарайся, верзила, на это раз ее все же не убивать: она еще нужна нам живая, а то, как я уже и говорил, сам отправишься вместо нее на панель «подрабатывать».
Девушка закрыла глаза от вида продвигавшейся к ней махины и еще до первого удара полностью лишилась сознания.
Глава VI. Знакомство с родителями
– Как проститутка? – воскликнул Холод, широко раскрыв от удивленья глаза и привставая с колена. – И… давно?
Этот вопрос невзначай вырвался у него слишком громко, и сидевшие рядом посетители ресторана невольно оглянулись в их сторону и презрительно зашушукались. Азмира, давно смирившаяся с выражением к ней подобного отношения, ни на кого вокруг не обратила внимания, а, напротив, ничуть не смутившись, сама в свою очередь поинтересовалась, утирая глаза от слез и «зажигая» их притягательной нежностью:
– Разве это что-то меняет? По-моему, если человек любит по-настоящему, то какая ему, «на хрен», разница, кем являлась его супруга до свадьбы и которой пришлось заниматься этим «грязным делом» с пятнадцати лет, чтобы прокормить себя и своих непутевых родителей – разве не все ли это равно любящему ее человеку?
– Да… но проститутка?.. – с крайне опечаленным видом сел влюбленный парень на свое место, продолжая вертеть в руке бесценный подарок. – Мои родители этого не поймут: они у меня из самых что ни на есть благородных кровей.
– Так я всегда и знала, что ты родительский, никчемный, сыночек и что у тебя вообще не существует своего личного мнения – и зачем я только с тобой, сопляком, связалась?! – Тагиева встала из-за стола резко, решительно собираясь покинуть здание ресторана. – Ты меня подвезешь?.. Теперь нет смысла скрывать в каких трущобах я проживаю.
Действительно, до этого случая Азмира всегда находила любые, даже самые неправдоподобные, предлоги, лишь бы только ее кавалер (имеющий, кстати, свой личный автомобиль, как нетрудно предположить, хорошей иностранной модели «тойота») никогда ее не сопровождал до ее обшарпанного, полусгнившего дома – она предпочитала ходить либо пешком (если было не так уж и поздно), либо же вызывала такси (если начинала уже властвовать темнота); Андрей же, ослепленный безграничной любовью, полностью доверял своей возлюбленной девушке; в итоге он так и не удосужился разузнать, чем же по-настоящему живет его избранница, мысленно себя убеждая: «Раз она так поступает, значит, так надо».
Итак, озарив лицо непринужденной улыбкой, Тагиева постояла, не двигаясь с места, ровно двадцать секунд, но, видя, что ее кавалер настолько ошарашен услышанной вестью, насколько никак не может оправиться от охватившего его шока, затем усмехнулась уже презрительно, приподняв чуть кверху правый край губ, и уверенной, горделивой походкой непринужденно направилась к выходу; она была уже почти у самых дверей, когда Холод наконец-таки вспомнил, что он, кроме всего прочего, еще и галантный молодой человек, в результате чего, бросив на стол оплату за ужин, содержащую в том числе и хорошие чаевые, кинулся догонять не нарочно обиженную им девушку.
Так получилось, что из здания они выходили вместе. Вдруг! В тот же самый момент (словно по какому-то роковому стечению обстоятельств) они столкнулись с родителями Андрея, точно так же решившими провести этот вечере вместе и потратить его на посещение самого респектабельного в городе ресторана, причем оказавшись там как бы случайно… однако на самом деле всё обстояло не так.
Отец молодого курсанта был полковником полиции УМВД России по Ивановской области и занимал там один из весомых руководящих постов; он был человек властный, облеченный огромным авторитетом; на своем жизненном пути Холод Вячеслав Александрович давно уже перешагнул сорокапятилетнюю возрастную отметку и уверенно стремился к сорока семи годам, прожитым от рождения; статный мужчина, при своем высоком росте, он имел стройную фигуру без видимых признаков полноты; одетый в дорогой светло-серый костюм, под белую мужскую сорочку с красивым галстуком, этот немолодой уже человек смотрелся просто изящно, а внешний вид его впечатлял безраздельно – широкоскулое, чуть вытянутое, лицо, имевшее на удивление гладкую кожу, было словно отлито из бронзы; голубые глаза казались настолько светлыми, что походили на бездонное небо (их уверенный «всепроникающий» взгляд словно сверлил любого, кто с ним общался, будто бы старался проникнуть в самую глубокую сущность); нос прямой, небольшой, без признаков «вздернутости» либо другой кривизны; небольшие продолговатые ушки чуть отступали от головы, не создавая притом и признаков лопоухости; неестественно блондинистые (словно у прекраснейшей девушки) волосы уложены аккуратной, короткой прической – словом, все те признаки, какие могли передать, что его высоконравственная натура отличается непререкаемыми принципами и каким-то даже великосветским снобизмом.