Тагиева, выражая явное недовольство и еще не зная родителей кавалера, бесцеремонно спросила:
– А какого, извиняюсь спросить, непонятного перепуга я должна с вами беседовать? Ты кто, вообще, дядя, такой?
– Это мой отец, – промолвил Андрей, опечаленно опустив книзу глаза, но не забывая, однако, представить родителей, – Вячеслав Александрович, а с ним моя мама Ирина Васильевна.
– Извините, – чуть стушевавшись, искренне попросила прощенья Азмира, – я честно не знала… Насчет же разговоров?.. Здесь, я думаю, вы с ними чуть-чуть опоздали: мы с вашим сыном встречаться больше не будем.
Она, уверенная, что успокоила сомнения, возникшие к ее особе у родителей бывшего ухажера, уже хотела отправиться дальше, но тут… Холод-старший заметил в руке у сына крепко-сжимаемую подарочную коробочку; не будучи дураком, он сразу же предположил, что раз у его сына дошло до намерения сделать этой девушке предложение, то здесь, уж точно, ничего еще не закончилось; а значит, требовалось предпринимать самые скорые меры: открыть сыну глаза, причем осуществить это в обязательном присутствии этой «мерзопакостной шлюхи». Не теряя зря времени и продолжая напускать на себя грозный вид, офицер беспрекословным тоном промолвил:
– Задержитесь еще на минутку, а там можете отправляться, куда только не захотите; полагаю, дольше мы Вас не задержим.
Хотя Тагиева и была уверенной в себе девушкой, но под властным взглядом опытного полковника, излучающего своим внешним видом непревзойденную силу, невольно не смогла найти ничего лучшего, как податливо согласиться:
– Хорошо… если это так нужно.
Увлекаемые умудренными жизнью родителями, молодые люди прошли обратно в помещение ресторана, где направились прямиком к своему столику, только что ими оставленному и с которого еще ничего не успели убрать, за исключением, правда, оставленных в уплату вечера денег. Уселись друг против друга: отец смотрел на Азмиру, мать оказалась визави непутевого сына. Вячеслав Александрович, являясь бывалым оперативником, не спешил начинать основной разговор, предпочитая более плавное течение мысли. Чтобы как следует подготовиться к очень сложной для всех беседе, он подозвал к себе официанта и сделал заказ. Пока готовились горячие блюда́, они пили сухое вино и говорили на отвлеченные темы. Тагиева все это время нетерпеливо ерзала на «раскаленном стуле», показавшего ей в эти непродолжительные мгновения самой страшной пыточной дыбой; другими словами, находясь в тревожном ожидании, она мысленно недоумевала: «Что же интересно мне собирается поведать папа моего несостоявшегося супруга?» Наконец, когда принесли приготовленные изысканные яства, мужчина, приступая к еде, перешел уже к главной теме, волновавшей его сейчас более всего остального:
– Скажите, Азмира, – имя он знал еще из отчета своих подчиненных, – а как давно Вы знаете нашего сына?
Вопрос этот был очень обычный и не содержал в своей подоплеке никакого подвоха, поэтому красивая девушка не замедлила честно ответить:
– Мы вместе с ним учились в одной школе, но только… он – классом старше… а разве это так важно?
– Нет, – промолвил полицейский полковник, нахмурив и без того не отличавшееся довольством лицо, – просто мне любопытно: как давно вы встречаетесь и как далеко зашли ваши с ним отношения? Насколько я успел узнать, – здесь он с официального тона перешел на обычный, – ты хотя и не получила достаточного образования, но притом являешься девушкой абсолютно неглупой, а значит, отлично должна понимать, что для родителей такие вопросы стоят не на самом последнем месте. Надеюсь, здесь теперь все понятно, поэтому давайте вернемся к нашей главной проблеме; итак, потрудись все же ответить: давно ли вы так тесно дружите, раз у вас дошло до такого, что мой сын собрался сделать тебе предложение?
Тагиева одарила своего недавнего кавалера таким презрительным взглядом, что тот готов был провалиться на месте; она же беззастенчиво проясняла:
– Если Вы беспокоитесь в плане секса, – здесь она самым наглым образом усмехнулась, – то у нас его еще не было, а теперь никогда уже и не будет, потому что ваш сын оказался трусом и, вопреки своим сильным чувствам, испугался взять в жены какую-то там презренную проститутку; да, да, – отреагировала она на изумленный взгляд матери, – я ему честно во всем призналась, аккурат когда он делал мне предложение; извините, но я не хотела, чтобы между нами оставались такие серьезные недомолвки, – идиотка! – я предполагала, что если он действительно меня любит, то не испугается взять в жены в том числе и деви́цу, обладающую таким заниженным социальным статусом. Но чуда никакого не приключилось – все мужики одинаковы! – я же поступила в данном случае искренне, а главное, правильно… полагаю, я развеяла Ваши сомнения? Ведь именно это Вы хотели узнать?