— Он — раб! — визгливо возразил Эсон, пытаясь показать, что имеет на свое деяние все права. — Отец заплатит Каласу.
— Я прикажу наказать тебя плетьми, — грозно промолвил Пелий, — за свои поступки ты сам должен отвечать, а не твой отец. Освободите Энея!
Мне тут же развязали руки, вынули кляп изо рта. Я сполз вниз и обнял ноги Пелия, шепча слова благодарности. Старик наклонился и положил руку мне на плечо:
— А ты, сынок, встань! Не следует будущему воину так лежать на земле — ты позоришь своего наставника.
Пелий отвел меня в свою половину мегарона [8]. Там по его приказу слуги вымыли меня и одели в красивую тунику. Пелий сидел поодаль, ожидая, когда все его указания будут в точности исполнены. Наконец, я занял место на скамье рядом с главой дома. По просьбе Пелия я рассказал о том, как встретился с Каласом, потом старик спросил о моей жизни в Фивах, семье, образовании. Он задавал наводящие вопросы, интересовался моими взглядами, мы разговаривали о науках и философии. Он сам не раз бывал в Фивах, поэтому наша беседа текла легко, и по его лицу я видел, что старик доволен моими ответами. Но говорить о сегодняшнем дне он начал издалека:
— Уже много поколений наш род правит этими землями, приумножая богатства и защищая этот край от врагов. Многие наши братья и сыновья заплатили своей жизнью за это благополучие. Пока я глава нашей семьи, пусть глаза мои уже не видят, а руки слабы, — я определяю здесь порядок. Калас — мой любимый внук, сын старшего сына, которого я слишком рано потерял, — Пелий вздохнул и замолчал, его голубые глаза были устремлены куда-то вдаль, через окно, на зеленые холмы, освещенные ласковым солнцем. Боги воистину создали эту землю для услады своих глаз. — И я не потерплю, — Пелий повысил голос, — чтобы в нашей семье царил разлад. Калас и Кассандр росли вместе, они очень дружны. Полидевк, старший сын Кассандра, станет потом управлять нашими землями в Фессалии, а этот мальчишка — Эсон — будет надлежащим образом наказан, об этом я позабочусь, но и требую от тебя сохранить в тайне все, что произошло. Я не хочу, чтобы Калас чувствовал себя оскорбленным своими родственниками. Не хочу сеять вражду между моим сыном, его детьми и Каласом.
— Эсон говорил ужасные вещи, — промолвил я, — о жене моего господина — Алкмене, о том, что Калас — незаконнорожденный.
Пелий покачал головой:
— Все это выдумки Эсона — в нем слишком много злобы. Что же касается Алкмены — это право Каласа делить ее с Кассандром или нет. Если мой внук захочет, то и ты будешь принадлежать Кассандру, но их отношения никаким образом не затрагивают детей. Эсон слишком многого пожелал.
Я понял смысл его речей. В роду Каласа принимали меня приветливо, брали под свое покровительство, и я отчаянно не хотел стать причиной раздора:
— Мой господин, — промолвил я, — я исполню все, что вы пожелаете. Клянусь!
Но Пелий потребовал от меня самых священных клятв. Он препроводил меня к семейному святилищу, где стояла статуя Гестии, украшенная свежими цветами, рядом с ней горел огонь, и я принес свои клятвы богам Олимпа, перечислив все кары, которые обрушатся на меня, если я отомкну уста. Мы вернулись в покои Пелия. Слуги принесли хлеба и свежей воды, солнце опять сморило меня, и я уснул на мягких подушках на ложе Пелия — здесь я чувствовал себя в полной безопасности. Я немного тосковал по Каласу — когда же он вернется?
***
[1] греч. proktos — задний проход.
[2] Геката — богиня мрака, ночных видений и чародейств.
[3] перистиль — внутренний двор дома.
[4] Ларисса — город в Фессалии, лежащий на основном пути в Македонию.
[5] развод можно хорошо просмотреть в биографии Филиппа Македонского. Перед тем, как жениться повторно на македонке, дочери Аттала, он отсылает Олимпиаду и своего сына Александра в Эпир (некоторые авторы пишут «они бежали в Эпир»). Никакого противоречия здесь нет: женщина после развода отправляется к отцу (в случае Олимпиады к брату) вместе со своими детьми и 25% от имущества. Вот оно, по всей видимости, выплачено не было, поэтому Олимпиада и Александр вернулись обратно в Македонию, хотя Филипп уже был женат повторно. Здесь мы видим еще и двойственное положение самого Александра — его прямая преемственность отцу ставится под вопрос, потому что незадолго до гибели Филиппа у его второй жены рождается мальчик.
В случае Каласа — фессалиец оставляет первую жену при себе, при этом у женщины расширенные права, т.к. она имеет часть собственности, а ее дети продолжают получать содержание от отца.
[6] Пиндар — (ок. 518-442 гг. или 438 г. до н. э.), древнегреческий поэт-лирик. Сочинял торжественные хоровые песнопения, культовые гимны, эпиникии — похвальные песни в честь победителей на Олимпийских, Дельфийских и др. спортивных играх.
[7] ублюдок — изначальное значение незаконнорожденный (русс.) Hybris (греч.) — гибрид.
[8] мегарон — мужская половина греческого дома.
========== Фивы, глава 5. Страшный урок ==========
Пелий разбудил меня известием, что мы едем в Лариссу, где устроено празднество в честь бога Диониса, и Калас послал за нами слугу, чтобы и мы смогли присоединиться. Пелий устроился удобно на подушках в повозке, я сел рядом с возницей — слугой Пелия, нас сопровождали еще два вооруженных всадника. День уступил свою власть ночи, когда мы добрались до входа в большой дом, освещенный пламенем множества факелов. У ворот толпились слуги, встречавшие гостей. Пелию помогли сойти с повозки, он подозвал меня: велел быть его проводником и никуда не отлучаться.
В большом перистиле были накрыты столы, а на скамьях, красиво застеленных цветными тканями, облокотившись на подушки, полулежали люди в богатых одеждах. Они разговаривали, обмениваясь новостями, пили вино, возносили хвалу богам. Вокруг сновали слуги, предлагавшие угощения, и я заметил, что женщин не было, но было много юношей, младше меня, и мальчиков в хитонах или набедренных повязках, красиво подстриженных, веселых, уверенных в себе. То, от чего я всегда был огражден моей семьей, вызывало острейшее любопытство.
Мы расположились на месте, отведенном для старика, по его левую руку встал преданный Пелию слуга и принялся ухаживать за своим господином, поднося еду и питье. Мне тоже кое-что перепадало. Слух у старика был очень острым, он откликался на реплики соседей, высказывая собственные, очень ясные мысли в духе мудреца Солона. Всем гостям подливали вина, разгорались споры, какой из сортов приятнее на вкус. Перед нами выступали певцы и поэты, соревнуясь в своем искусстве. Я радостно приветствовал Каласа, вскоре присоединившегося к нам. Он прилег на подушки позади меня, попивая из килика [1] темное вино, и вскоре я почувствовал его руку, поглаживающую мою спину. Некоторые гости уходили, но приходили новые, наконец и Пелий встал, попрощался и, поддерживаемый слугой, прошел к выходу из перистиля, а я остался с Каласом.
Праздник продолжался. Запели свирели, возвещавшие о том, что прибыли танцовщицы, и подогретые вином гости сразу оживились. Полунагие девушки по очереди исполняли танцы, подыгрывая себе на свирелях, иногда обнажаясь полностью, они совершали приглашающие к совокуплению жесты и движения. Мужчины оценивали их танцы, бросая им под ноги монеты, кричали непристойные слова. Авлетриды [2] охотно отвечали на призывы гостей присоединиться к той или иной компании, где их угощали вином и заваливали на скамьи, срывая пояса, прикрывающие их лона. Я обернулся и взглянул на Каласа — ему нравилось подобное зрелище, древко его копья было напряжено, он поглаживал его рукой, взирая на очередную гетеру, изгибающуюся в центре перистиля. Наконец он приказал слуге, стоявшему рядом с нами, позвать женщину. Тот привел трех на выбор, мой господин спросил меня, какая мне больше нравится. Я попытался ответить, что любая, которую выберет Калас, но он ответил, что выбор за мной. Я указал на смуглокожую женщину, чем-то напомнившую Сурью, и мой господин остался доволен таким выбором.
Калас встал, а женщина опустилась перед ним на колени и захватила ртом его возбужденный фаллос. Оглянувшись вокруг, я поразился действию, разыгравшемуся в перистиле: гости совокуплялись с танцовщицами в разных позах, которые я даже не мог себе представить, но голос Каласа вернул мое внимание ему — он опять велел мне наблюдать, но не только за тем, что делает гетера, но и как она это делает. Он даже попросил женщину проделывать все медленнее, чтобы я мог внимательнее рассмотреть ее движения. После того как Калас излил свое семя прямо ей в рот и опустился на подушки, восстанавливая силы, гетера рассказала мне, подкрепляя жестами, как именно она доставляет удовольствие мужчине таким образом. Для подтверждения собственных слов, она склонилась надо мной и, приласкав мой фаллос рукой, мягко и нежно обхватила губами его навершие. Я задрожал от испытанного возбуждения, но женщина продолжала свои движения, подводя меня к вершинам экстаза.