— Здесь кто-нибудь есть?
В эту же секунду раздался щелчок и зажглись потолочные светильники — их свет тоже был холодным и больно ударил по глазам. А в том углу помещения, который прежде был совсем затемнен, стоял финн, облокотившись на деревянную столешницу. Тут Света догадалась, что они были в предбаннике пляжного кафе, которое всю зиму стояло заброшенным, но облегчения эта мысль не принесла. Она с ужасом смотрела на недавнего гостя, и узнавая его, и не узнавая.
Никаких соблазнительно расстегнутых пуговиц — он был вообще раздет до пояса, на шее поблескивал кулон в виде звериного клыка, запястье обвивал черный шнурок с какой-то металлической подвеской. Сильно отросшие волосы частично прикрывали лицо. К ремню на джинсах крепилась портупея, а на ней висел нож с толстой деревянной ручкой.
— Что это все значит? — выкрикнула Света так, что у нее мгновенно сел голос, и попыталась подняться. Только тут она заметила, что у железной двери лежала ненавистная ей дворняга. Стоило Свете шевельнуться, как та взметнулась на передние лапы, утробно рыкнула и настороженно уставилась в ее сторону жуткими желтыми глазами. С ее клыков капала противная густая пена.
Парень чуть хлопнул собаку по загривку и она послушно улеглась. Затем он коснулся рукоятки ножа и тихо произнес:
— Не надо шуметь, Света. Ты же не хочешь, чтобы я нарисовал на тебе парочку рун?
Женщину охватил безумный страх, а еще, как ни странно, стыд. Да, они разбаловались, привыкли игнорировать аксиому правил безопасности — не впускать в дом незнакомцев, потому что не видели ни в ком даже равных соперников. Но она в страшном сне не могла предвидеть, что ее обведет вокруг пальца какой-то мужик, и злость на некоторое время заглушила страх. К тому же, Свете показалось, что если уж он не убил ее сразу, то она по-всякому имеет шанс отыграться.
— Ты Ленкин муж? — спросила она вполголоса, облизнув пересохшие губы.
— Конечно, — невозмутимо сказал он, и она решилась задать следующий вопрос:
— А как тебя зовут на самом деле?
— Илья Лахтин. Собственно, я вам так и представился, — насмешливо ответил финн.
— Ну... а что тебе от меня надо? Ты из-за того, что Ленка погибла? Да, я все знаю: сначала не могла до нее дозвониться, а потом через одного товарища мне удалось откопать домашний телефон. Но мы-то тут при чем? Хотя ты же раньше объявился, значит, не затем чтобы мстить... Тогда зачем?
Илья откинул волосы, показав почти белые щеки и странно посиневшие глаза, и сказал:
— Чтобы выяснить, что случилось с одной из ваших клиенток. Лена мне сказала, что в этом доме погибла женщина, и у меня есть все основания ей верить.
— Так ты из-за этого сделал инвалидами моих подруг? — яростно прошептала она. — А Ленка-то какая сука! Обещала же мне помогать, а сама тебя на нас натравила, шкура...
— Ну, для начала, Света, я твоих подруг не трогал. Не я добавлял уксус в косметику одной, не я запирал другую в раскаленной сауне, а третья просто заблудилась в лесу. Но даже этого могло не произойти, если бы Лена осталась жива. Что за обработку вы с ней провели?
Свете слегка полегчало от того, что он стал задавать вопросы, и она решила вести себя с крайней осторожностью — не злить, не наезжать, не давить на жалость, отвечать только по существу и так понемногу усыпить его бдительность. Подводил только этот мерзкий холод и невозможность двигаться: слова давались с болью и одышкой, но она кое-как собралась с оставшимися силами.
— Я не собиралась доводить ее до самоубийства, честное слово. Поначалу, когда она жила тут с нами, я только слегка ее обработала психически и держала на легких дозах синтетических гормонов для хорошего настроения. Нет, это не наркота, на Ленку у меня тогда были другие планы и я не хотела ее портить, но кое-какое привыкание они вызывают. Она об этом и не знала, зато хорошо себя вела и смотрела сквозь пальцы на некоторые наши тайны. А вот когда Лена всерьез вздумала сбежать, я дала ей такой препарат, который действует наподобие бомбы замедленного действия, особенно при отлучении от «приятных» гормонов. Но обычно это вызывает апатию, в крайнем случае депрессию, в которой человек уже не способен трепыхаться. Я рассчитывала, что она максимум в клинике неврозов полежит, но получился какой-то побочный эффект. А что, мне надо было подстраховаться! Я дала ей уйти, потому что мне ни к чему такая обуза, да еще навар могла поиметь — она же обещала мне клиента подогнать. Но я никого не отпускаю под честное слово, я деловой человек, Илья! Только как мы могли предусмотреть, что она сначала к тебе побежит за помощью!