— Это я уже заметила, а хочу тогда четверых: чтобы две девочки и два мальчика. Мы будем вместе готовить, делать друг другу прически и секретничать, а вы — ловить рыбу, играть в стрелялки и защищать нас.
— Точно, — отозвался Илья, поцеловал ее в губы и они немного посидели в безмолвии, прижимаясь друг к другу.
— Спасибо вам за вечер, — наконец сказала Ира. — Я, наверное, пойду?
— Уже? Давай я вызову такси, не хочу, чтобы ты шла от остановки в темноте.
— А не надо помочь с посудой?
— Нет, Ира, мама понемногу сама все сделает. У нее это что-то типа медитации, — заверил Илья, открывая дверь. Ира заглянула в гостиную, где родители жениха все так же безмятежно допивали чай, попрощалась и уже надевая пуховик, сказала:
— Слушай, Илья, наверное, ты прав насчет поездки. Только, может, не ждать лета, а подать заявление сейчас? Мне только еще с родителями надо поговорить: вдруг им летом что понадобится.
— На грядках пахать? — скептически улыбнулся Илья. — Нет уж, Ира, придется им объяснить, что мы после росписи живем самостоятельно. Мне от них ничего не надо, но и от своей семьи я ничего не позволю отрывать, ни времени, ни сил.
— Круто, — заметила Ира.
— Нормально, Ириш, — заявил Илья. — Но в любом случае давай подождем до защиты. Да, я уверен, что там все пройдет нормально, но надо целиком преодолеть этот этап и потом уже заниматься новым. Я надеюсь, ты все понимаешь?
— Ладно, — вздохнула Ира. — Я всегда тебя понимаю, и вообще...
— Что вообще?
Однако Ира отвела глаза и только сказала:
— Так, ничего... Ну давай, пока.
Проводив невесту, Илья зашел на кухню. Мать уже собрала посуду и методично перемывала ее, пока отец курил на балконе.
— Ты там Иру ничем не обидел? — спросила Майя.
— Да с чего бы? Все у нас нормально, просто она издергалась. Недавно сказала мне, что как посмотрит дома на свой старый диван, так слезы наворачиваются, что она больше не будет на нем спать. Ну такая она у меня, со слабыми нервами, что поделаешь? Я и не против, пусть выплачется и скорее привыкнет.
— Славно, что ты такой мудрый. Надеюсь, и ей благоразумия тоже хватает.
— Да о чем ты, мама?
Майя вздохнула и неохотно пояснила:
— Просто неспокойно мне за вас обоих, Илья, вот и все.
— Вы сговорились, что ли? — отозвался Илья с легкой досадой, но добродушно. — У Иры то же самое: предчувствия того не знаю что. А мне-то что с этим делать? Я вот почему-то абсолютно спокоен.
— Ну и славно, — кивнула Майя и потрепала сына по плечу. — Иди лучше узнай, когда твой отец соблаговолит вернуться домой.
— Понятно, будет сделано, — улыбнулся Илья и пошел к балкону.
Глава 2
Каникулы подходили к концу, и на следующий день после праздничного ужина Илье уже предстояло приступить к работе. Однако это не вызывало у него уныния. Еще в конце декабря парень подвизался на ремонте гостиной у одной женщины, которая нашла его через каких-то отдаленных знакомых. Фронт работ оказался обширным, а хозяйка — не слишком практичной и рациональной, поэтому Илья вскоре взял на себя и расчет, и закупку материалов, и обдумывание нового дизайна, и даже переговоры с администрацией на предмет планировки. Хозяйке оставалось только ставить подписи и выдавать ему деньги, с которых он всегда привозил сдачу до копейки, так что она не могла нарадоваться на столь честного работника.
На время каникул Анна Георгиевна — так звали работодательницу, — уехала с семьей на дачу, а теперь она вернулась и ему оставалось внести последние штрихи. После завтрака Илья проверил инструменты, сунул в карман куртки фамильную ценность — толстые красно-синие рукавицы, которые связала еще его прабабка Кайса, — и спустился во двор, где отец, тоже собиравшийся на работу, успел прогреть автомобиль. По удачному совпадению, дом, где работал Илья, был ему как раз по пути.
Ночи пока держались долго, и «Девушку с букетом», приветствующую всех въезжающих в Питер по шоссе, они проехали еще в темноте. А к тому моменту, как отец остановил машину, уже наступало перламутровое утро. Илья распахнул дверцу, впустив в салон волну сладостного морозного воздуха.
— Ну доброго тебе дня, — сказал Петр, заговорщицки улыбнувшись. Илья махнул рукой отъезжающему автомобилю и пошел к нужной парадной.
Дверь открыла, как обычно, сама Анна Георгиевна, но неподалеку маячила ее мать. Эта низкорослая, сухая и очень мрачная пожилая дама, насколько помнил Илья, ни разу с ним не поздоровалась.