– Не знаю, – простодушно отозвался Антон. – Может, и засветили. Еще не решено, как поеду, но поеду наверняка.
Отцов умело, крепко перебинтовал щиколотки.
– Эти мази возьмете с собой. По этим рецептам купите в аптеке. Вот деньги. Когда вернетесь, проведем полный курс лечения.
– Спасибо. Да, вертится у меня в голове: кто из великих врачей сделал себе прививку смертельных микробов?
Отцов наморщил лоб:
– Не единичный случай. Макс Петтенкофер выпил культуру холерных вибрионов. Наш соотечественник Илья Мечников, три года тому удостоенный Нобелевской премии, ввел себе тифозную кровь…
Антон поднялся в свою комнату в «Отель популяр». Запер дверь. Достал из кармана только что полученный от Надежды Константиновны паспорт. Нет больше Анатолия Захарова Чащина. Испарился галантерейщик. Сей же моложавый бородач или стариковатый юноша – Федор Семенович Кузьмин. Накануне Крупская сказала: «Выберите имя, отчество и фамилию такие, чтобы и спросонок не запнулись». Он выбрал. Федор – в память о Карасеве. Отчество – по имени названого брата, Камо. А фамилия… Он не знал истинной фамилии Ольги. Наверное, Кузьмина – это ее партийный псевдоним. Пусть так… Но его право – хотя бы в мыслях объединить себя с нею.
Вытряхнул на покрывало постели содержимое чемодана. Он не возьмет ничего лишнего.
С кровати на пол скатился продолговатый, завернутый в тряпицу сверток. Антон нагнулся, сдернул тряпицу. В пальцах заструилась коричневым золотом соболья шкурка. Как же он забыл о ней, о царском даре Прокопьича? А ведь тогда, принимая, подумал: вот бы для Ольги… Уже уехала. Да разве бы он посмел? Если только смог бы объяснить, откуда у него этот соболюшко… Она бы поняла…
Он разгладил большой лист, старательно завернул шкурку, перевязал бечевкой. Потом взял еще один листок и конверт. Написал несколько строк. Положил в конверт, заклеил. И когда уже полностью собрал все в дорогу, спустился на второй этаж, постучал в комнату № 13.
– Давай прощаться, друг.
– Завидую. Меня все же заставили ехать в Брюссель, лечиться. – Камо сердито рубанул ладонью воздух. – Мне – сейчас! – прохлаждаться на белых простынках! Надежда Константиновна сказала: «Должны подчиниться партийной дисциплине. К сожалению, вот это самое трудное для многих из нас». Что я после таких слов могу!..
– Ничего, Камо: потерпи. У тебя силы и энергии – на сто человек. Еще успеешь сделать все свои дела. Раз надо – поезжай лечиться.
Положил перед ним перевязанный бечевкой сверток:
– Если что случится, сам передай, не сможешь – попроси Серго, чтобы передал Ольге Кузьминой из нашей женевской группы. От кого – не надо говорить. Просто из Сибири. Она догадается сама.
Протянул заклеенный конверт:
– Прочтешь, если в ближайшее время что-нибудь со мной случится.
Камо настороженно заглянул ему в лицо:
– Не нравится мне твой тон! С таким настроением не возвращаются туда на работу!
– Поверь, брат, все как надо. Настроение у меня на все сто.
– А что в конверте?
Антон постарался, чтобы улыбка получилась как можно веселей:
– Ты же не хочешь, чтобы я откусил свой язык?
…По указаниям, полученным от сильной и надежной агентуры, стоящей весьма близко к руководителям социал-демократической эмиграции, предположенная общепартийная конференция РСДРП состоится во Франции, в департаменте Бретань, в первой половине января 1912 года. Точное место и дата секретным сотрудником уточняются.
…Имею честь доложить Вашему Превосходительству, что, по полученным от агентуры сведениям, конференция заграничных групп большевиков-ленинцев продолжалась с 27 по 30 минувшего декабря… Первые два дня конференции были посвящены докладам:
1) Организационной комиссии по созыву настоящей конференции,
2) Делегатов с мест,
3) Ленина – о положении дел в партии.
Был избран Комитет Заграничной организации (КЗО РСДРП)…
Резолюция конференции по отпечатании будет представлена Вашему Превосходительству дополнительно.
По полученным от агентуры достоверным сведениям общепартийная конференция РСДРП состоится Стокгольме конце января будущего года.