Быстро протираю края раны перекисью. Больно, но уже не так остро. Потерпим. Теперь сухим тампоном. Зубами отрываю полоску узкого лейкопластыря, приклеиваю половину с одной стороны раны, тяну, приклеиваю со второй. Не только больно, но еще и жарко. Зато льется меньше. Снова протираю насухо, еще одна полоска узкого пластыря стягивает рану. Типа как стежки получаются. Шить-то мне нечем, да и не умею. А так вроде рану стянул в четырех местах, кровь уже не льет – сочится. Очередной тампон, широкий пластырь сверху. Жить буду. Да и таблетки действуют, уже почти не больно, ноет только. И отупение накатывает.
Оглянулся – живности кругом пока нет. Достал остатки бумажных полотенец. Вытер окровавленные руки. Плеснул виски на руки, еще вытер. И еще. Надо же, почти чисто. Только грязь под ногтями. Или не грязь. И башка малость кружится. И потряхивает. И покачивает.
Так, боец, не раскисать! Ты остался единственный живой, ты молодец. От двуногих хищников отбился. Не попадись четвероногим.
В машине душно и мерзко воняет кислятиной. Кровь, порох, антифриз. Неплохое название для приключенческого романа. Кружится голова и подташнивает.
Звук тяжелого дизеля раздался минут через десять. Вылез, не забыл открыть водительскую дверь, потом вышел на дорогу и махнул рукой.
10
Мужики из грузовика к моему появлению отнеслись скептически, сразу взяли на прицел и по сторонам тоже поглядывали. Их можно понять, в этих диких краях доверчивые люди долго не живут.
Но остановились. Один в рацию чего-то говорит, другой ко мне подошел.
– Что случилось?
– Ехали на аэродром. На нас напали вон те. Водителя подстрелили, подошли поближе, он их положил. И сам помер.
– А ты что?
– А я без оружия. Мне сказали – не надо брать, тут безопасно.
Мой собеседник выругался, коротко и зло.
– А умеешь стрелять-то?
– В тире бывал.
– Что с рукой?
– Зацепило пулей. Мякоть разворотило, но кость вроде цела.
– Надо помогать?
– Вроде кровь остановил. До госпиталя доживу.
– Добро. Что там с Патрулем?
Это уже не мне, это первому, с рацией.
– Обещают в течение получаса.
– Хорошо, подождем. Скажи, парень, а тебя в детстве головой о бетонный пол не роняли?
– Нет, а что?
– А другие травмы головы были?
– Да, не так давно стукнули прикладом по лбу.
– Тогда понятно. Просто любой нормальный человек не будет сидеть рядом с кучей свеженакрошенного мяса без оружия! Да еще и раненый! Хищники от запаха крови дуреют и забывают о том, что человека они вроде бы не едят.
– Но у меня нет оружия.
– У водителя своего забери. Или у этих… напавших. Им уже ни к чему.
– А если полиция будет проводить расследование, они не подумают, что это я всех пострелял?
Мужик посмотрел на меня, как на убогого.
– Про тебя – не подумают. Уж поверь. Удивительно, что ты сам перевязаться смог!
А мне-то как удивительно! Первый раз перевязываюсь всерьез. До сих пор либо других заклеивал-бинтовал, либо врачи меня.
– Ладно, мы дождемся Патруля, раз уж остановились. Но на будущее – всегда бери с собой оружие. Всегда, понял?
Я вяло кивнул. Мужик обошел поле брани, поцокал языком.
– А крут твой водитель! С такого неудобного ракурса, и расстояние не маленькое, да еще и раненый! Два отличных попадания точно в головы…
– Я сам удивился.
Дальше меня напоили крепчайшим кофе из термоса и добрых полчаса рассказывали правила поведения в саванне, правила обращения с оружием и еще кучу разных правил. При этом не забывая поглядывать по сторонам. Я сидел на валуне у обочины, слушал краем уха и старался не отрубиться.
Приехал Патруль. Я распрощался с добрыми мужиками из грузовика, пожелал им хорошей дороги. Пересказал патрульным сказку про героического Джонатана, защитника убогих офисных работников. Когда они узнали, кто там такой дырявый сидит в ведровере, на лицах отразилась сложная гамма чувств. И их можно понять. Безопасника на Базе предсказуемо не любили, но его смерть влекла за собой слишком много нервотрепки, проверок и писанины. Поэтому тоски в глазах было больше, чем злорадства.
Главный патрульный залез на крышу вездехода и взялся за бинокль. Довольно хмыкнул, подозвал двоих и отправил их за «уазиком» московских стрелков. У тех не было времени ни далеко отъехать, ни замаскировать его толком.
Залитый кровью дырявый ведровер оставили на месте. Трупы сложили в «УАЗ» и отправились на Базу.