— Были!…
— Были!!…
— Были!!!…
— Хорошо, что проблема с ними, наконец, снята окончательно!…
— Проблема снята, можно пировать победу!…
Один подошёл к лифту, подёргал за верёвку. Вскоре противовес пошёл вниз, а наверх снизу поехали полки, заставленные орихалковыми блюдами с едой, серебряными кувшинами с вином, тарелками и бокалами, отлитыми из бледно-жёлтого электрума, сплава золотых и серебряных самородков. Причём вся посуда, (а особенно бокалы), была обильно инкрустирована негранёными самоцветами. Присутствующие переставляли всё это на пиршественный стол, а потом расселись за ним и провозгласили тост:
— За нас, драгоценных!…
Выпили, закусили. Потом продолжили:
— За жизнь нашу гармоничную!…
Пили-закусывали, а потом завели свой умный застольный разговор:
— Итак, мы, как всегда, вспомнили, что мы хроноэндемики. Такие разными могут быть. Вот наш пятидесятник — тоже хроноэндемик, но по-своему…
— Несомненно! — отозвался пятидесятник — я с самых шестидесятых в том мире чувствовал себя как иностранец в своём отечестве. Да и здесь мне немногим легче…
А почему?!… А потому, что в моих великолепных пятидесятых, когда я, между прочим, был молод по-настоящему, был такой обычай — в свободное время гулять огромными толпами. Собирались граждане толпами и ими же гуляли по улицам своих городов. Где-то собирались по месту работы, где-то по месту жительства, где-то ещё по каким-то компаниям, стиляги отдельно, комсомолисты отдельно. И у каждой толпы был свой постоянный маршрут, коим она и гуляла…
Причём, обратите внимание, никто людям таких приказов не давал — ни партия, ни правительство, ни начальство. Он как-то сам собой возник — обычай в свободное время гулять большими толпами! И жить было прекрасно!…
А потом, уже в начале шестидесятых, этот обычай как-то сам собой исчез, хотя никто никому не запрещал и дальше его соблюдать… И жить стало невыносимо, с тех самых времён я без гуляющих толп и своего участия в этом чувствую себя как утопающий без воздуха…
Помню, мне ещё там и ещё тогда, то бишь в шестидесятые, так говорили, что во всём виноваты телевизоры; и что люди предпочитают смотреть их, вместо того, чтобы слоняться по улицам. Так вот что я вам скажу — чушь всё это! Телевизоры тогда были ещё редкостью, тем более что всего лишь чёрно-белые; а гуляний толп уже не было… в пятидесятых они остались!…
— А что, если пятидесятые продолжались бы вечно, ты был бы всем доволен?!…
— Не всем, но доволен! Конечно, во многом мои великолепные пятидесятые были хуже шестидесятых и много хуже семидесятых; но по мне лучше, чтобы они, несмотря на все их проблемы, продолжались бы вечно! Это было бы меньшим злом, чем постоянные перемены специфики текущей эпохи…
— Нужно быть истинным пятидесятником, чтобы так рассуждать… Насколько нам известно, лично ты в пятидесятые жил куда как паскуднее, чем устроился в шестидесятые, а тем более в семидесятые… фактически не жил ты тогда, в твоих пятидесятых, а гнил! Но всё одно ностальгируешь по пятидесятым!…
— Да, это так, ностальгирую. Причём с самых шестидесятых! Вот если бы гуляния толп сохранились бы — тогда бы я не ностальгировал…
— А насчёт обычаев… — сказал ещё один — был и со мной там подобный случай. Когда я был ещё школьником, как-то в моей школе вдруг внезапно, непонятно почему, тоже как-то сам собой, возник такой обычай — на переменах играть в фантики. Никто не приказывал играть, но — играли…
Все играли, и я играл. От игры этой вовсе не фанател, как некоторые, интерес играть в фантики был у меня на среднем уровне, так же как и результаты игры. А потом этот обычай как-то так тоже сам собой исчез, и никто, кроме меня, играть не захотел. Даже те, кто ранее фантели! Никто играть не запрещал, но всем, кроме меня, чего-то не хотелось… И мне это очень, очень не понравилось, да только поделать ничего не мог… И тоже чувствовал себя как утопающий без воздуха…
И даже через десятилетия, когда давно уже был взрослым, всё одно, не видя там играющих в фантики малышей — чувствовал себя очень, очень некомфортно, как будто у меня украли целую Вселенную… Омерзителен был тот мир!!!… - и стукнул кулаком по столу.
— У тебя были фантики… Мне тоже там выпала Проблема, когда я был ещё школьником. Был у меня абонемент в плавбассейн, ездил я туда на общественном транспорте с пересадкой, через полгорода. И всё было хорошо, пока какая-то начальственная сволочь не вздумала изменить месторасположение остановок общественного транспорта. И всё — приходилось такого кругаля давать, что не смог я больше посещать бассейн… До сих пор у меня не прошла за это обида и злость на тот мир… И не пройдут!… Пока я жив… — и стукнул кулаком по столу.